Восход памяти

– Ты предупреждал, знаю… – чуть слышно выдавила она, не узнавая собственного голоса. – Ты же не думаешь, что это в действительности…

– Бутафория, – однозначно заключил Константин. – Мерзостная, бесспорно, но бутафория. Да и все это место похоже на добротно сконструированную декорацию.

– А если нет? Если это и в самом деле ведьмина кожа? Помнишь, что Тимур Сардокович говорил о Проводнике? Проводника больше нет, бесам нужен новый. Бабки нет. Она умерла. Она – хранительница Элизиума, она могла служить Проводником.

– Проводник – это тот, кто присылает маршрутку? Иными словами, обеспечивает непрерывную циркуляцию вихревого потока. Вполне возможно, что Проводник – старуха. И, судя по запущенному состоянию ее жилища, ее, скорее всего, и вправду нет в живых. Но то, что лежит там, – Константин указал на избушку, – не она! Бутафория – даже не сомневайся!

– Ты себе не представляешь, как бы мне хотелось вспомнить… – проговорила Марианна, глядя вслед уплывающим облакам.

В кармане девушки завибрировал телефон.

– Галя? Что случилось? – ответила она на вызов, включив громкую связь.

– Илья Вадимович ваш совсем сбрендил! – послышался полный возмущения голос подруги.

– Что значит, сбрендил? Ты о чем?

Константин заметно напрягся, стараясь не упустить ничего из Галиного сообщения, перебиваемого скрипом умирающих осин.

– Истерика с ним приключилась. Сидел он в своем телефоне, потом ни с того ни с сего стал головой о стену биться, бормотал про какую-то маршрутку, голоса ему чудились, он пытался их прогнать, но не смог.

– Что с ним сейчас? – Константин вмешался в разговор.

– Спать завалился. Как биться в стену перестал, сказал, мол, «простите» незнамо кому, утих, башку свесил и спать.

– Ты случайно не припомнишь, что конкретно он говорил про маршрутку?

– Обижаешь! У меня все записано на диктофон. Включить этот бред?

– Ты молодчина, Галя! Включи, сделай одолжение! – воскликнул Константин, просияв от радости.

Из динамика донесся треск, и в представлении словно наяву возникла белесая шевелюра медиума, затравленный взгляд воспаленных глаз, а слух уловил знакомую отрывистую речь, местами срывавшуюся на крик:

– Вороны, три черные вороны. – Пауза. – Каркают. Голоса. Не умолкают. Воронье. Нет мочи терпеть. – Всхлипы. – Я уступил. Маршрутка в пути. Простите. Они знают, где Вихрь. Они забрали Элизиум. – Тишина.

– Спасибо, Галя! Ты нам очень помогла, – сказал Константин, убедившись, что прослушал запись до конца. – Если хочешь, я подъеду сегодня, заберу Илью.

– Можешь не торопиться! Потерплю его до утра. Он сейчас такой тихий, умиротворенный. Пар выпустил и теперь спит себе спокойно. Да и пока ты доедешь… Только моих разбудишь. Давай до завтра!

На том и распрощались.

– Трое свернули с водокачки, – сказала Марианна.

– Не понял.

– Что тут непонятного? Вороны – это гастарбайтеры на велосипедах. Они мне сразу ворон напомнили. Ты подстрелил ворону. Из лечебницы нас провожала стая ворон. Помнишь, стекло поцарапали? Повсюду воронье. Это велосипедисты забрали Элизиум, статуэтки были у них в рюкзаке. Я обратила внимание, как один из них вцепился в рюкзак, стоило тебе их окликнуть. И нас они намеренно пустили по ложному пути.

– А везут они статуэтки к тому месту, где находится Вихрь, – к месту, которое указал Илья. Как говорил Мансуров, Элизиум и Вихрь должны соединиться. Но кому, когда и каким образом он обозначил местонахождение Вихря, я никак не возьму в толк.

– Голоса звучали в его голове – так он сам говорил.

Константин только отмахнулся:

– У всего должно быть логическое рациональное объяснение. Голоса я допускаю – это сопутствующая симптоматика. Но как связать воображаемые голоса и кражу статуэток? – Константин ударил себя ладонью по лбу: – Какой же я балда! Есть же Интернет! Вспомни: Галя говорила, что он сидел в телефоне перед тем, как с ним случилась истерика. Видимо, с ним кто-то связался. И этот кто-то повлиял на Илью настолько, что тому ничего не оставалось, как выдать всю имевшуюся у него информацию о Вихре. И неизвестный преуспел в отличие от меня: – я за все время так и не смог ничего из него вытащить. Надо будет просмотреть его мессенджеры.

Марианна не стала вступать в спор, несмотря на твердую убежденность, что все мессенджеры находятся у медиума в голове. К тому времени сгустились сумерки. Лес замер в молчаливом безветрии, ожидая восхода луны. Константин поднял Марианну, и они выдвинулись обратно к автомобилю, оставленному у фельдшерской ограды.

Глава 17. Цыганка с картами

Старушкин склеп, поросший мхом, остался позади, как и скрывавшие его сети разросшегося кустарника. Впереди петляла узенькая тропинка, сырая от подступивших к самой поверхности грунтовых вод под слоем тающего снега. Константин молчал, напряженно размышляя о чем-то, потом резко остановился рядом со срубленным деревом, от которого остался гладкий пенек.

– Картотека осталась в избе. Надо ее забрать, – сказал он, опуская Марианну на пенек. – Я вернусь за ней. Подожди здесь, хорошо? Я скоро. Пять минут – не больше.