Восход (повести и рассказы молодых писателей Средней Азии и Казахстана)

— Годовалого теленочка, говоришь? Ну, ну, ври больше, каналья. Знаю я ваших телят…

То ли Айылчиев поверил в неожиданный подарок, то ли ему все-таки стало совестно за себя, только лесника вдруг как подменили. Сразу посерьезнев, он деловито распорядился, чтобы Болотбек сходил за шофером.

Болотбек мигом сбегал к крайнему дому. Шофер — огромный, заросший щетиной джигит — маясь без дела, валялся на месте, предназначенном для почетных гостей. Болотбек передал слова лесника.

— Куда это еще теперь, на ночь глядя? — недовольно бурчал шофер.

— В райцентр.

— В такую темень? И бензин почти кончился, — почесал затылок здоровяк.

Болотбек умоляюще зачастил:

— Это не Айылчиев едет, байке. Товарища нашего лесиной поранило. Надо его поскорее доставить к врачам. Мы, конечно, заплатим. Деньги со мной. Вот они, — он полез в карман.

Детина с ног до головы смерил Болотбека убийственным взглядом:

— Ты, друг, голову мне не морочь. Если кто нуждается в деньгах, так это Айылчиев. А мне это ни к чему. Не по адресу обратился.

Юноша густо покраснел.

В конторе Айылчиев распорядился, чтобы шофер довез Ыдырыса до самой больницы.

— Да, — простодушно подтвердил лесоруб, — прямо к врачам.

Айылчиев внимательно посмотрел на него:

— Может, сначала все-таки домой? Известить тетушку Сыргу, передать ей мой поклон? Но вообще смотри сам, Я свое обещание выполнил: дал в твое распоряжение машину. Теперь слово за тобой.

Ыдырыс понуро опустил голову. Болотбек и шофер помогли ему сесть в кабину.

— Счастливой дороги! И выше пос! — старался ободрить Болотбек товарища.

Машина тронулась в путь. Как только она отъехала, лесник окликнул Болотбека:

— Эй ты, сын Акматбека! У тебя, как я заметил, очень длинный язык. Советую держать его за зубами. Не то его тебе укоротят.

— Это еще за что?

— Сам знаешь за что. Меня не проведешь. А если попытаешься, не сдобровать. Тоже однажды попадешься, как этот твой приятель. Тоже будешь ползать у меня в ногах.

— Лучше мне встретить в лесу голодного шакала, чем иметь дело с таким, как вы.

— Ах ты, стервец! Я тебя проучу! — тяжело дыша, Айылчиев направился к парню. — Грубиян! А наверное, еще комсомолец!

— Точно, — подтвердил Болотбек, беря коня за поводья. — Почему я и не молчу.

— А где же твое уважение к старшим? Я проработал на одном месте тридцать лет, получив уйму медалей… Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать?! — все сильней ярился лесник.

— Не работали вы! Тридцать лет сидели на теплом местечке. Извлекаете из него выгоду.

— Что! — взревел Айылчиев. — Сосунок! Грубиян! Убью!

Лесник забегал по двору, не найдя палки, стал ломать молодое деревце.

Болотбек огрел коня камчой[19] и поскакал прочь. Вдогонку ему еще долго неслись ругательства.

Уже уехав далеко от домиков лесхоза, Болотбек вдруг ни с того ни с сего едва не расплакался. Но сдержал себя. Только пришпорил и пустил коня вскачь.

Поздним вечером добрался до домика Мекуша. Показалось, что все уже спят, но вдруг раздался тихий оклик Темира:

— Ты чего это так долго, Бокен?

— Да этот ваш Айылчиев… Он задержал. Машину едва выпросил, — так же шепотом, раздеваясь, ответил Болотбек.

— Он злопамятный, — приподнялся с постели Чогулдур. Наверное, надолго запомнил Ыдырыса, в тот первый приезд…

— Но машину он все-таки дал? — спросил Темир.

— Дать-то дал, — сказал Болотбек. — Но боюсь, что это будет стоить Ыдырысу теленка. — И он рассказал бригадиру обо всем, что там произошло.

— Вот ведь жила! А мы-то добра от него ждали, — вставил кто-то из лесорубов. Оказывается, никто не спал.

— Ничего, — успокоил Темир, — закончим работу, тогда во всем разберемся.

— Ты бы поел чего, Бокептай, — подал голос Джума. — Айылчиев, наверное, забыл угостить вас пловом?

— Я сыт, Джумаке, — отозвался Болотбек, залезая под одеяло.

По утрам Молдакуп наладился будить лесорубов "последними известиями". Проснется раньше всех и начинает, как петух, голосить из бумажного рупора. Так было и сейчас.

— Доброе утро, товарищи, — подражая диктору, начинал он. — Местное время семь часов. Слушайте последние известия. Борясь за достойную встречу Нового года, лесорубы колхоза "Сары-Булак" досрочно заготовили тысячу кубометров древесины. Особенно отличились в работе Асанкул Ненасытный и Крепыш Темир. Если на то будет воля аллаха, через два дня сарыбулакцы вернутся домой. Сегодня они будут переправлять лес к нижней дороге. Вы слушали последние известия. Читал Ниязов. А теперь, дорогие лесорубы, передаем концерт по вашим заявкам. "Айнаш, — торжественно объявлял "диктор". — Музыка народная, слова народные, обработка Ниязова, исполняет Ниязов. "Ой, Ай-наш! — во всю силу своих легких заводил любимую песню Молдакун.

Ругаясь, лесорубы вскакивали с постелей, как ужаленные.

Во дворе из-за чего-то не поладили Чогулдур и Асанкул. Образовался круг, в котором мерялись ловкостью и силой двое джигитов. Зная, что Асанкул намного сильнее Чогулдура, все шумно болели за охотника:

— Пусть тебе помогут твои предки, сынок!

— Покажи-ка, Чоке, этому бычку, где зимуют раки! Осрами его на весь свет!

— Подножку ему дай, подножку!