Восход Синей луны

Дариус снова пошел вперед, снова остановился и, приподнявшись на цыпочки, заглянул в боковую отдушину. От света у него заболели глаза, а по грязным, заросшим щетиной щекам побежали слезы. Однако он был не в силах отвести взгляд. Через некоторое время у него заболели голени. Он старался не замечать боли, но был вынужден наконец отойти от отдушины и от света, который так успокаивал его. Он немного постоял, раздумывая, а потом полез в рукав и вытащил последний драгоценный огарок свечи. Рукояткой кинжала он ударил по металлической решетке отдушины, высек несколько искр, и фитиль наконец зажегся. И сразу же туннель как бы ожил, словно долго ждал, пока его осветят. Потолок туннеля нависал всего лишь в нескольких дюймах от макушки Дариуса. Стены сжали его, словно огонек свечи в очередной раз показал Дариусу, насколько узким и замкнутым было теперь его жизненное пространство. Дариус топтался на месте, и везде, куда бы он ни смотрел, на него насмешливо глядела древняя кирпичная кладка. По лицу его струился холодный пот, он стонал, вздрагивал и бесцельно размахивал руками. Паника в его душе нарастала. Дариус начал вертеться кругом, будучи не в силах остановиться. Он оказался заживо погребен в каменных кишках замка. Многие мили отделяли его от света, воздуха и свободы. Он неожиданно закричал и начал колотить по стенам кулаками. Потом опрокинулся навзничь и, рыдая, остался валяться в грязи, покрывавшей пол туннеля. Некоторое время он лежал в темноте, не замечая ничего вокруг. Потом рыдания его понемногу стихли, страх улетучился, а на смену ему пришла всепоглощающая усталость. Он сел и тыльной стороной ладони вытер лицо. Почувствовав, что что-то сжато в руке, он раскрыл ладонь и обнаружил сломанный огрызок свечи. Она превратилась в бесформенную массу воска. Дариус засопел и выбросил комочек.

Он неуклюже встал на ноги, поднял кинжал и пошел опять к золотистому свету, падавшему из боковой отдушины. Он отер грязь с одежды. И вдруг ему захотелось посмотреться в зеркало. Дариус теперь часто задавал себе вопрос, как он выглядит. Он точно знал, что похудел, поскольку одежда стала висеть на нем мешком, и чувствовал, что произошли какие-то другие изменения, хотя он не мог дать им определения. Все время ему было холодно, он быстро уставал и уже привык к этому. Дариус пожал плечами: «Это не имеет значения. На самом деле ничего сейчас не имеет значения, кроме этого лица, которое все время стоит передо мной, даже когда я нахожусь в самом глубоком и темном туннеле, – лица Харальда. В наши дни никому нельзя доверять, Дариус!»

Дариус оглянулся. С обеих сторон находилась грязная, закопченная стена, по которой струилась слизь и черная от сажи вода. Под ногами хлюпала жидкая скользкая грязь. Кирпичная кладка была выщерблена, дренажные каналы, предназначенные для удаления конденсата, безнадежно засорены. Замок становился старым. «Почти как я». Дариус нахмурился, вспоминая все, что планировал, что собирался сделать. «У меня было так много планов… и ни один не осуществился. Бунт подавлен, не успев начаться. Но остается еще моя месть. Я отомщу всем этим людям, которые предали меня и ввергли во мрак. Они заплатят кровью за все, что со мной сделали. Так сказал властелин тьмы».

Дариус взглянул на кинжал, любуясь, как красиво играет золотистый свет на узком стальном клинке. Возле рукоятки все еще виднелись коричневатые пятна засохшей крови. Дариус помрачнел. «Жаль Сесилию. Хотя без нее лучше: она вечно путалась под ногами, вечно тормошила меня. Но, по крайней мере, мне было с кем поговорить, хотя она многого не понимала. Жаль Сесилию».

Вдруг Дариус напрягся, неподалеку раздались голоса. По мере приближения они становились громче, но слов еще нельзя было разобрать. Дариус прислонился к стене. Внезапно голоса смолкли, и вновь стало тихо. Дариус облегченно вздохнул. Всякий раз, когда до Дариуса доносились голоса и обрывки разговоров из внутренних покоев замка, у него возникало впечатление, словно он находился в соседней с говорившими комнате. Не раз Дариус испытывал желание бросить свои скитания по туннелям и просить об изгнании, однако гордость не позволяла ему этого сделать. «Мне надо отомстить».

Он отошел от отдушины и двинулся в путь. Тьма снова поглотила его. Единственное, что поддерживало его силы, это картины кровавой расправы над врагами, которыми Дариус тешил свое уязвленное самолюбие.

«Скоро, – бормотал он себе под нос. – Скоро».

Верховный маг устал. Чэмпион совещался с королем, Руперт куда-то исчез, а все остальные казались слишком занятыми или чересчур утомленными. Маг расхаживал туда-сюда по бесконечным коридорам замка, чтобы увидеть все, что можно было увидеть. Но очень скоро ему это надоело. Ему захотелось на свежий воздух. С замком у мага было связано слишком много воспоминаний. Он нашел пустой угол, сел и быстро погрузился в транс. Его астральное тело взлетело, быстро промчалось над склоненными головами беженцев, миновало стены замка и унеслось в Долгую ночь.