Восхождение на Макалу

Испанский врач бледен как смерть, посиневшими губами он прихлебывает кофе в нашей палатке.

А на ребре по-прежнему идет восхождение. Из лагеря 5 поднимаются Игорь и Милослав, из всех лагерей всё постепенно передвигается вверх, из базового лагеря двое носильщиков несут в лагерь 1 помидоры, зеленый лук, морковь и ароматные непальские апельсины.

Всё движется вверх, послушное законам обычного рабочего дня в Гималаях. Никому нет дела до красоты облаков, что закипают над седловиной Исва Ла, облепляют ледяные стены и уходят в синюю глубину над пиком VI, презирая законы тяготения, послушные лишь динамике бесконечности. Все это невозможно ни сфотографировать — фотография статична, — ни снять на кинопленку, ибо она, несмотря на все свое совершенство — вернее, именно потому, — слишком связана с техникой. А кистью художника? Я не знаю ни одного современного живописца, который сумел бы написать горы и облака. Нередко, стараясь передать все это, художники скатываются чуть ли не до пошлости. Ибо такие облака, их зарождение, формирование и устремленность в космос, их внутреннее кипение, хотя все это и обусловлено законами физики, можно только увидеть, быть может, постигнуть и тотчас забыть.

А Игорь и Мило тем временем неутомимо поднимаются к отметке 8010 метров, вся экспедиция ползет вслед за ними, словно они тащат ее за собой, вся экспедиция карабкается по ребру, мучается, дышит, пробиваясь в разреженной атмосфере все выше, все выше...

Экспедиция, естественно, далека от подобных рассуждений. Восходители разговаривают не так — красивым словам и гладким фразам трудно сойти с их обветренных губ. Их помыслы, их слова лаконичнее и грубее. Об их способности выражать свои мысли уже говорилось ранее. Неоспоримым фактом является одно: альпинисты идут, поднимаются, вколачивают очередные крючья, привязывают очередные веревки, а игра облаков остается вне их внимания.

И все же итог того дня был весьма скромным. Когда Игорь и Мило поставили в лагере 5 вторую палатку, им было приказано спуститься в лагерь 1 — надо было проводить туда Лео Паленичека, изнуренного вконец, обмороженного, впавшего в глубокую депрессию. Ему срочно дали кислород, напоили, поддержали таблетками, и Игорь с Мило постепенно стали спускать его, через каждые полчаса связываясь по радио с лагерями, так что все знали о каждом шаге этой троицы.

Но первая штурмовая группа — Йожо, Сильвио, Анг Темба, Лхакпа Гелбу и Цзеринг Намиал — уже в лагере 5, и лагерь этот снабжен кислородом. И все, что последует дальше, несмотря на порой неожиданные и почти неразрешимые осложнения, поведет к желанной цели экспедиции. Сегодня одиннадцатое мая, а первый штурм вершины назначен на четырнадцатое.

Штурм... Не совсем ясно, почему этот этап любой альпинистской экспедиции называется именно так. Какой же это штурм, когда люди просто идут и идут, поднимаются, лезут, как и все время до этого, и даже еще медленнее, потому что все силы отнимают высота, ветер, холод и само пребывание в мире равнодушных гор. И еще — время, которое здесь кажется бесконечным.

Завтра — день рождения Будды, и по непальскому радио ведется бурная дискуссия: где же два с половиной тысячелетия назад родился Будда — в Непале или на сказочно прекрасном острове Цейлон? По случаю этого праздника мы подарили Малому Будде плитку чехословацкого шоколада, но он предпочел бы пачку сигарет.

В день рождения Будды первая штурмовая группа стояла на южной вершине Макалу, обратив свои взоры на север. Йожо и Сильвио увидели гребень длиной в полтора километра, соединяющий южную вершину Макалу с целью экспедиции — главной вершиной. Этот вилообразный гребень, покрытый снегом и льдом, с крутыми стенами по обе стороны, ведет от южной вершины к седлу под главной. Опасный путь через выступающие скалы и в обход по их снегам, грозящим обвалом, ждет тех, кто выберет этот подход к вершине пятой по высоте горы мира. Да еще с рюкзаком на спине, набитым палаткой, спальным мешком, кислородным прибором и всеми прочими вещами, необходимыми для жизненного минимума на восьмитысячной высоте.

Йожо, Сильвио и шерпы прошли несколько десятков метров к северу, чтобы найти место для лагеря — временного лагеря 6. Но гребень столь узок, а снежные склоны столь круты, что такого места они не нашли. Только под выступом скалы, защищающим от западного ветра, они разгребли снег, выкопав нечто вроде пещеры, где можно было поставить палатку — если под словом «поставить» понимать то, что они прибили брезент крючьями к скале, а ледорубами прикрепили другой конец к снегу и льду. Под таким навесом, продуваемым ветром, можно было кое-как переночевать.

Тем временем шерпы сложили запас кислорода, а с ним и всякое желание двигаться дальше; сбросив весь груз в снег, они отправились в лагерь 5, а затем еще ниже, по снежным гребням и стенам, по веревкам, и остановились только в лагере 4.