Восхождение на Макалу

В лагере за Кхандбари, разбитом на вершинах холмов, мы отпускаем носильщиков и нанимаем новых. Если дхаранские носильщики принадлежали в основном к одной этнической группе, то приходящие сейчас в лагерь люди, нанятые Норбу Ламой, представляют очень разнообразную антропологическую мешанину. Среди них стройные люди с индоевропейскими чертами, люди, напоминающие североамериканских индейцев и жителей Полинезии, женщины и девушки с полотен Гогена, рослые тибетцы и еще — загадочная раса хулиганов, наиболее опасная. Их европейские шляпы украшены павлиньими перьями, хотя некоторые носят экспедиционные шапки или шлемы, похожие на те, что носили средневековые оруженосцы; одеты они в английские военные шорты и толстые накидки, на теле у них пестрые нейлоновые майки и жилеты в цветочек. Жуткие стиляги, они умели и сверкать глазами, и петь, и болтать у костра ночи напролет. В конце концов от них не было никакого вреда, они исчезли так же, как и появились, когда в горах стало холодно. Они возникли внезапно, как цирковые клоуны, и ушли неизвестно куда.

Если не обращать внимания на ежедневные трения с носильщиками, если привыкнуть постоянно пересчитывать количество грузов, если перестать удивляться тому, как стремительно уменьшаются предназначенные для похода запасы сахара, а главное, риса, которыми распоряжается повар-шерпа, то один день похож на другой и дорога, хоть и долгая, кажется приятной.

Утром ровно в 6.00 подают чай в спальный мешок, и невротические европейцы (все белые по утрам — невротики) с раздражением вылезают из своих спальников, не здороваясь друг с другом. Один умывается, другой нет, кое-кто чистит зубы, но большинство их не чистит. Постепенно они пробуждают в себе вкус к жизни в восточном Непале при помощи слов, относящихся в основном к области анатомии, лихие выражения носятся над лагерем. Пока долина Аруна прогревается лучами солнца, прорывающимися сквозь тучи, в лагере господствует стихия мужественных слов, описывающих органы выделения, пищеварения и размножения, — специфически мужская терминология, обогащающая академические словари чешского и словацкого языка.

Потом — час пререканий с носильщиками и распределения грузов. На ночь их сложили посреди лагеря, багаж сторожили Норбу Лама и шерпы. Окоченевшие от ночного холода носильщики, как мухи, отогреваются под лучами солнца, караван отправляется в путь.

Жара, усталость. Пот застилает глаза, но по мере того, как из тела выпаривается вода, перестает выделяться и пот. Несколько кислых апельсинов и горьковатых бананов, консервированный паштет и лепешка, поджаренная на раскаленных углях. От одной каменной терраски, где можно отдохнуть в тени деревьев, к следующей; на привале встречается обычно лишь четвертая часть экспедиции. Путь по лоскуткам рисовых и картофельных полей, через речки и свайные деревни. Мы нанимаем носильщиков все более дикого и завшивевшего вида, с волосами растрепанными или заплетенными в косы, среди них встречаются странные антропологические мутации, которые зоолог, научный сотрудник Чехословацкой академии наук, кандидат естественных наук Милан Даниэл классифицирует как новый вид «Жено-мужчина удивительный» (Даниэл, Брем). Мы так и не смогли определить, были это мужчины или женщины. У него (у нее) — короткие сильные ноги, длинные сильные руки, могучий квадратный торс и огромная кубообразная голова, все покрыто слоем жира, особенно в области груди и ягодиц. Хорошо выполнял(а) свою работу и исчезал (а) в месте обитания его (ее) племени.

Уже в два часа дня привал, мы пьем чай, который разносят Мингма и Дава. Уже поставлены палатки и горит костер. Уже смеркается, кончается день.

Пока вечера теплые, носильщики у костров до полуночи поют песни, а после полуночи стонут от холода, кашляют и хрипят до самого рассвета.

Но вот над рекой разгорается утренняя заря и начинается новый день — мы уже сбились со счета который.

Не важно, по какому календарю праздновали шерпы пасху: по своему шерпскому (Новый год начинается в марте, сейчас идет 947 год) или по непальскому (Новый год — в апреле, сейчас 2029 год), по тибетскому или христианскому (1973 год), по обычаям ортодоксального северного буддизма или южного, склонного к пролетаризации.

Лагерь наш был разбит у деревни Бункин, после нее мы уже не увидим оседлых поселений, дальше начинаются джунгли и высокогорные районы. Мы поставили палатки на зеленой траве. Ясный вечер. От горного потока Касува Кхола тянет сыроватым холодком. Кажется, что с рисового поля вот-вот вылетит жаворонок и устремится в синеву неба, раскинувшегося над лесистыми холмами.