Восхождение на Макалу

На гребне в виде алтаря или гробницы сложены камни с вытесанными на них молитвами. Буквы и изображения задумчивого Будды покрыты лишайником, святилище выглядит заброшенным. Народ восточного Непала мало заботится о религии. Все же шерпы вывешивают зеленые с желтым и красным флажки, специально купленные в Катманду. Анг Темба, заглядывая в замусоленную тетрадь, читает молитву. Остальные отвечают словами из буддийских псалмов, как процессия, восходящая на святую гору. Потом северо-восточный ветер, дующий через перевал Попти Ла, который расположен восточнее Макалу, уносит брошенную горсть риса. Шерпы, стоя лицом к Гималаям, зажигают пахучие высушенные травы.

Мы идем по тропе, похожей на парковую дорожку. Она тянется вдоль гор, северный склон которых покрыт джунглями. Вокруг нас чаша гигантских папоротников. Мы пьем воду из чистых родничков (джунгли сохраняют влагу) под лишайниковыми завесами, полными клубней орхидей. Мы шагаем по выжженному южному склону. Потом тропа снова перебирается на тенистую и прохладную северную сторону горы. Девушки с раскосыми глазами срывают красные цветы рододендронов и украшают ими иссиня-черные волосы, они смеются, демонстрируя безупречные зубы, незнакомые с пастой и щеткой.

Смеется весь караван, шагающий через джунгли. На обратном пути мы назвали лес пиявковым, потому что тысячи маленьких пиявок висели с нижней стороны листьев, влажных от муссонных дождей. Пиявки присасываются к теплой коже носильщика, шерпы или альпиниста. Путники задевают за листья, но сейчас пиявки спят, и только наросты клубней орхидей среди гирлянд лишайников напоминают об опасностях, таящихся в джунглях.

Мы вновь спускаемся к реке Заря, и Макалу скрывается за высокими белыми гребнями, которые нам предстоит преодолеть в ближайшие дни. Отдыхаем под сенью старых деревьев, потягивая арак — продукт перегонки мутного чанга; процесс производства чанга мы наблюдали и поэтому не можем пить его. Просо или рис заквашивают в деревянных сосудах, потом туда добавляют воду, давят и отцеживают. Получается сероватая мутная жидкость, по вкусу похожая на перебродившую грязь. Это гималайское пиво. Правда, Анг Пхурба — один из почтовых скороходов, носящих в рюкзаке портфель с документами экспедиции, — пьет чанг с удовольствием и без опасений, да еще закусывает подаренной мною макрелью в собственном соку, чавкая как поросенок.

Макалу скрыли зеленые склоны долины. «Индейцы» шагают без устали, подгоняя двух коз и козла, купленных на заработанные деньги.

На далеких склонах за Аруном леса кажутся рыжими от огня, поднимающегося к области вечных снегов. Дым окутывает вершины гор, огонь оставляет полосы сожженного леса, которые должны стать пастбищами, а может быть, даже пашнями. Это непонятная земледельческая операция, потому что муссонные дожди смоют почву с пожарища, обнажив камень, как белый шрам на боку горы.

Носильщики усаживаются один за другим и под бесконечную болтовню вылавливают друг у друга из кос и из-за ушей незваных паразитов. У шерп есть транзистор и всю дорогу звучат шлягеры, которые постоянно передает непальское радио из Катманду.

По мере того как тропа спускается вниз к Аруну, снижается и уровень сахара в крови путников. День клонится к вечеру, усталость и раздражение нарастают, пока вечером в лагере набитые животы не восстановят взаимопонимание и веселье, взрывающиеся над палатками фейерверком мужественности. Челюсти и органы пищеварения работают на полную мощность. Все поглаживают животы, наполненные рисом и консервами производства мясной промышленности в Праге.

Есть что-то чрезвычайно смелое в анатомии человека, когда он с такой страстью предается постижению анатомии свиньи домашней.

Шумит река Арун.

Мутные зеленые воды, волна за волной, катятся под весьма ненадежным мостом. Он висит на канатах, сплетенных из лиан, представляя собой удивительную, шаткую мостовую конструкцию, держащуюся над речными порогами с божьей помощью. По нему уже идут носильщики и альпинисты.

Немного выше по течению по распоряжению его величества короля непальского Бирендры строится новый мост. Два бетонных пилона уже поставлены, над диким потоком натянуты стальные канаты. Когда мост будет достроен, на пути к Макалу одним приключением станет меньше.

А пока лиановый мост — это самый напряженный участок пути. Напряжение вызывается постоянным ожиданием того, что мост обрушится, а люди и грузы утонут в водах Аруна. Шерпы прикрепляют флажки с молитвами к прогнившим балкам конструкции, на которой держится мост. Еще до темноты часть грузов переправлена на другой берег. Шерпы укладываются рядом с экспедиционными ящиками на обоих берегах реки, шум которой покрывает все, как одеяло, сотканное из жесткой шерсти яка.

Несмотря на жесткость, шерсть яков — бальзам для усталых ног, она утихомиривает бурный ток крови в висках.