Восхождение на Макалу

Только к вечеру выдаются минуты тишины и покоя, когда косые лучи солнца золотят землю, высвечивая каждую деталь юго-западного ребра. На алеющем снегу юго-восточного купола выделяются черные башни, под самой восточной видна красная палатка лагеря 5. Трепещущий на западном ветру узенький флажок, розовея в лучах заходящего за Эверест солнца, приветствует майский вечер.

Легко понять, почему в культурных программах для высотных лагерей часто звучала по просьбам слушателей так называемая серьезная музыка. Ее аккорды звучат, как поток бесконечно дорогих мыслей, и альпинисты на ребре прислушиваются к ее голосу. Они даже хотели, чтобы мы передавали не отрывки, а все сочинение целиком, не зная, что У нас нет полной записи.

«Флажок» на вершине Макалу — не майское знамя, а хвост кометы, состоящий из кристалликов льда и развевающийся, как несбыточная мечта, в направлении, противоположном заходящему солнцу.

Несмотря на безжалостный бег дней, время экспедиции еще не перевалило за середину. Мы все еще идем вперед и вверх. С трудностями и препятствиями, возникающими на ребре горы, в атмосфере и в нас самих.

Глубокую долину Зари уже омочил теплый муссонный ливень. Об этом рассказывают носильщики, которые принесли цзампу, и почтовые скороходы, вернувшиеся из Тумлингтара. Девять дней из десяти они бежали под дождем по размокшим глинистым тропам. В атмосфере ощущается какая-то тяжесть, и причиной затрудненного дыхания у некоторых членов экспедиции становится не начальная стадия акклиматизации, как два месяца назад, а именно эта тяжесть, порождающая подавленное настроение и одышку, когда мы взбираемся на склон над лагерем. Иные из нас не могут спать и выбегают по ночам из палаток, состояние больных ухудшилось. Муссон, влажный теплый муссон и связанные с ним изменения атмосферного давления и влажности проникают в Барунскую долину. Правда, пришла почта, и все взволнованны. Когда вскрываешь конверт, окаймленный бело-сине-красной полосой, сердце начинает биться сильнее, дыхание учащается, а руки, держащие тонкую бумагу, чуть ли не трясутся.

Смена погоды вызывает перемены в нас самих. 15 мая стрелка высотомера опустилась, предсказывая чудесный ясный день, когда холодный ветерок заигрывает с флажками над оранжевой палаткой, а Макалу кажется такой близкой, и над ней необыкновенно синее небо. Наступила наконец долгожданная «вершинная погода»? Пойдет наконец на последний штурм вершины авангард экспедиции?

В полдень мы сидим на складных стульях перед оранжевой палаткой, как на террасе отеля в горах. Некоторым больным впервые разрешено на час покинуть спальный мешок, и сейчас мы все греемся на солнце. Некоторые из нас — исхудавшие, заросшие и бледные, несмотря на то, что вернулись с такой высоты. Выздоравливающий похудевший Милан в пуховой куртке, молчаливый Людо, бородатый Чеслав, у которого снова появилось желание погрузиться в тайны конструкции магнитофона и соединять батареи таким образом, чтобы они использовались как можно более эффективно. Здесь же Иван Фиала. Мишо уже может говорить, Гонза дремлет на солнышке и временами смотрит на ребро в бинокль. Он сообщает, что из лагеря 2 вверх по «Ножу» отправились оператор Филип, шерпы, Мило и Карел.

Ровно в 12.00 мы включаем рацию и слышим голос руководителя экспедиции. Штурмовая группа покидает лагерь 2 и уходит наверх: Йожо, Ян и Лео.

Все желают удачи штурмовой группе. Все кричат «ура» и говорят «ни пуха ни пера».

Связь прекращается. Вокруг вдруг такая тишина, что мы ставим на магнитофон нашу единственную кассету с музыкой Петра Ильича Чайковского. Несмотря на недостатки записи, концерт для рояля звучит в пронизанном солнцем воздухе Барунской долины, как в концертном зале с самой лучшей акустикой. Мы закрываем глаза и молчим.

В этот момент я вспомнил слова Густы Влка, которые он произнес в Праге перед отъездом экспедиции: «Если вы не влезете на вершину, это может быть драмой. Главное, чтобы не было трагедии».

И слова Мирека Главачека, который, прощаясь на аэродроме, сказал: «Ребята, даже если вы не подниметесь на вершину, вы сделаете большое дело».

Но эти мысли моментально растворились в ясном горном воздухе, как звуки рояля, которые, прозвучав, не возвращаются.

На следующий день в отличной форме отправились наверх члены второй штурмовой группы: Иван Фиала, Мишо, Гонза и Людо. Они в хорошем настроении; прощаясь, улыбаются. С ними уходят шерпы: Чхумби, Пемба Дордже, Лхакпа и Дава, по прозвищу Ушастая Торпеда. Все бодры и вновь полны сил.

Восхождение продолжается. Хотя в высотных лагерях по утрам снова и снова приходится преодолевать бунт вегетативной нервной системы, тошноту, головную боль, холод и ветер. Ветер и метель.

Подъем человеческой протоплазмы по острию гранитного ребра пятой по высоте горы мира ускоряется. Муссон достиг долины Зари, и влажный воздух поднимается вверх по ущелью, а в нас растет напряжение. Утром чувствуется весенний запах далекой родины, а Макалу, из камня и льда, бесстрастно ждет.