Восхождение на Макалу

Например, я никогда не употребляю снотворное. В нашей аптечке были сотни, а может быть, даже тысячи таблеток. Но в эти дни у подножия Макалу я не только не мог, но я не имел права заснуть. Микрофон рации мы повесили на гвоздик на деревянном ящике, в котором были принесены в базовый лагерь продукты. Теперь он служил нам ночным столиком. На нем стояла синяя бутановая лампочка, лежали книга, блокнот и копирка и еще какие-то мелочи.

Микрофон находился возле моего правого уха, и его постоянный шум напоминал отдаленный рокот моря.

22

Анг Ками, по прозвищу Малыш, очень искусно, со знанием дела препарировал пойманных зоологом животных. В тот день, когда восхождение остановилось, его старательность и нескрываемое желание показать, что он может справиться с техникой, прибывшей из дальних краев, привела всех альпинистов в бешенство, хотя казалось, все их силы были исчерпаны несчастьем, высотной гипоксией и усталостью. Усердный Анг Ками так же, как когда-то большеголовый шерпа Ванг Чо, закончив радиосвязь в лагере 1 (где в это время не было никого из альпинистов), по ошибке поставил переключатель на «прием», и нескончаемый писк сделал невозможными разговоры между лагерями. Уже говорилось, что наши рации, сделанные в Пардубице, обладали небольшим конструктивным недостатком: они издавали сигнал, а сами молчали. Так что Анг Вами спокойно поднимался со своими товарищами к лагерю 2, а руководитель экспедиции в базовом лагере сходил с ума. Зато шерпы наслаждались писком и забавлялись до тех пор, пока не дошли до лагеря 2 и Иван сразу же погнал Анга Ками обратно в лагерь 1, чтобы он прекратил это безобразие.

Чем ближе подходил конец мая, тем влажнее и теплее становилось по утрам, и дни были совсем не такие, как два месяца назад, когда мы пришли к подножию Макалу. Арктика отступала наверх, скрываясь на севере. Подрастающую траву вокруг базового лагеря щипали бараны. Трава не подмерзает, когда ее вдруг засыпает снег; он сходит под лучами полуденного солнца, и баран продолжает пастись в ожидании своей участи.

К сожалению, приход весны в Барунскую долину не радует нас, потому что наше время истекает и тепло, взбирающееся вверх по долине к подножию ребра Макалу, — это предатель, действующий в тылу экспедиции, которая все еще борется.

22 мая Людо достигает лагеря 5. Его товарищ по связке Чеслав останавливается на половине пути от лагеря 4 к лагерю 5. Он кашляет кровью, у него вновь обострился бронхит. Чеслав с трудом один возвращается в лагерь 4.

Лео в лагере 5 вдруг теряет зрение, каждое движение глаза и века вызывает у него ужасную боль. Снежная слепота — враг всех альпинистов, которые по какой-либо причине не защищают глаза темными очками, — лишает Лео возможности двигаться самостоятельно. Острое воспаление поверхностных слоев роговой оболочки порождает режущую боль и светобоязнь. Помочь могут только покой и темнота, повязка на глазах, обезболивающие капли и, главное, гидрокортизон — капли и мазь, — который вводят в конъюнктивальный мешочек.

Лео потерял большие темные горнолыжные очки, когда спускался к раненому Яну, и, к несчастью, у него не оказалось запасных.

Гонза ведет Лео вниз, по дороге подбирает Чеслава и с двумя больными спускается в лагерь 3.

Шерпы, входившие в группу страховки, — Пемба Дордже и Анг Чхумби — покинули лагерь 5 сразу же после того, как в палатку под черными скалами доставили тяжелораненого Яна. Шерпы потрясены и полны ужаса: гора показала свое злобное лицо. Никто уже не взойдет на ее вершину.

До того момента, когда в лагере осталась только тройка — Людо, Иван Фиала и Йожо, — альпинисты попробовали спустить раненого вниз. После обезболивающего укола, когда мы определили, что пульс 92, а количество дыхательных движений упало до 30, после того, как мы поговорили с Яном по рации, раненого одевают и выносят из палатки.

Слово «выносят» не следует понимать буквально. На такой высоте, да еще в ограниченном пространстве палатки, едва ли можно кого-нибудь нести.

Яна привязывают веревкой и поддерживают, чтобы он не упал перед входом в палатку. Под его ногами, обутыми в альпинистские ботинки (на вид такие героические, а на деле — до смешного громоздкие), расстилается снежное поле и скалы, крутизна ребра теряется в тучах. Два альпиниста страхуют спускающихся. Остальные медленно, шаг за шагом ведут Яна вниз. Пытаются вести.

Ян пробует сделать шаг по снегу.

Падает, его подхватывают, он снова падает, оседает, как бесформенный неподвижный тюк, на снег и теряет сознание.

Иван Фиала обладает фигурой десятиборца, необычайной силой и выносливостью. Он взваливает неподвижное тело Яна на широкую спину и, страхуемый остальными, спускается по снеговому гребню. Но человек без сознания — вдвое тяжелее. Потому что жизнь делает материю легче, а душа заставляет тело парить, как гелий или водород поднимают в небо воздушный шар.

Но жизнь в теле Яна угасает, и душа не способна вознести тело.

Иван опускается с грузом на снег, встает, падает вместе с Яном, тело которого привязано к спине Ивана, встает, спускается вниз.