Восхождение Рэнсом-сити

Мистер Бакстер проскрипел что-то едва слышное, так что мне пришлось наклониться еще ближе. Меня мутило от его запаха – старости и лекарств.

* * *

Мы заговорили об условиях. Я никогда не упускал возможности поторговаться.

Процесс был нужен этим людям только в качестве оружия. Более того, мистер Бакстер поджал губы, услышав о бесплатной энергии. Какая им была польза от чего-то бесплатного? Все богатства в мире и так принадлежали им. Но им отчаянно не хватало нового и более мощного оружия. Лив и Кридмуру или кому-то еще все-таки удалось что-то найти. В Джунипере был уничтожен Локомотив Ангелус. Они не знали или не хотели говорить мне как.

Я был им нужен. У Линии были тысячи и тысячи инженеров и ученых, летательные и водные аппараты и другие диковины. А также холодный разум самих Локомотивов. Но линейные не могли меняться и не могли говорить на языке Процесса. Я, таким образом, представлял для них ценность, так что они были готовы поторговаться, словно мы были ровней.

Я сказал, что Процесс должен носить мое имя, а не Бакстера. Они согласились, и я потребовал осветить с его помощью весь Джаспер, упразднить корпорацию «Северный свет», отпустить на свободу всех принадлежавших мистеру Бакстеру, Тресту Бакстера или их подчиненным холмовиков и некоторое время продолжал ставить другие невозможные условия. Невозможное, в конце концов, мой товар. Мистер Бакстер сказал, что я веду себя как капризное, неразумное дитя. Я торговался, так как не знал, что они могут сделать со мной, Мэй и Сью, с Аделой, Амариллис, мистером Куонтриллом, белокурой и изящной актрисой и кто знает кем еще, пошли я их попросту к дьяволу.

Я торговался из искушения. Несмотря на все, что мне было известно о мистере Бакстере и Линии, я чувствовал гордость от того, что вел со стариком дела, хотя и не вполне на равных условиях. По мере продолжения наших переговоров я даже начал думать, что могу от них что-то поиметь. Я понадеялся, что смогу покинуть этот кабинет с благословением мистера Бакстера, поддержкой его клевретов и обещаниями независимости от его хозяев, достаточными для того, чтобы спокойно спать по ночам. Я начал думать, что мистер Бакстер может даже согласиться на мои условия, что я смогу использовать его власть во благо и таким образом прославиться. Мистер Бакстер все еще человек, думал я, а не Локомотив, и у него должны быть свои мечты и желания, так что с ним можно будет договориться.

* * *

Когда мистер Уотт ненадолго отвлекся на телеграфное сообщение, мистер Бакстер прошептал мне на ухо:

– То, что ты нашел, больше самих Локомотивов, сынок, больше их самих. Откуда они, по-твоему, взялись? Мы сами их создали, а до этого были другие. Те, у кого ты украл. Мы можем быть как они, сынок, не умирать и не стареть…

Таковы были его слова – я постарался их запомнить. Я так и не узнал, что старик замышлял. Не знаю, в самом ли деле он хотел восстать против своих хозяев или только мечтал об этом. Насколько мне известно, мистер Бакстер никогда не осмелился доверить подобные кощунственные мысли бумаге.

* * *

Во время нашего разговора мистер Бакстер постоянно прикладывался к трубке своего агрегата. Содержавшееся в нем вещество окрашивало его пересохшие губы в красно-коричневый цвет и делало его дыхание тошнотворно-приторным. С каждым вдохом глаза старика все больше стекленели, а голос затихал. Наконец он закрыл глаза и уснул.

– Так, – пробормотал я.

Мистер Уотт посмотрел мне в глаза.

Я ничего не сказал о внешности мистера Уотта, так как мне нечего сказать – в его лице мне абсолютно ничего не запомнилось.

– То, что говорит старик, не имеет значения, – усмехнулся Уотт. – Вы же понимаете, Рэнсом? Неважно, что он вам обещал.

– Но…

– Мы позволяем ему говорить, потому что он любит болтать. Вы имеете дело с самими Локомотивами и будете делать то, что они прикажут. Никаких обещаний и сделок. Вы будете действовать на условиях Локомотивов.

– Идите отсюда, – сказал Гейтс. – Утро вечера мудренее, профессор. Теперь мы знаем, где вас искать.

Глава двадцать четвертая Алая Джен

Что ж, тогда я был молод и наивен, но не настолько, чтобы не сообразить, что они отпустили меня только затем, чтобы проследить, к кому я пойду. На самом деле я понятия не имел, где были Лив и Кридмур, как и не мог связаться с Джунипером и теми, кто называл себя возрожденной Республикой Красной Долины, я даже не знал, существуют ли они на самом деле, но детектив Гейтс об этом, по-видимому, не подозревал. Не успел я выйти на улицу, с крыши башни мистера Бакстера снялся винтолет и, покружив над городом, полетел на север. Мои преследователи, должно быть, шли пешком, чтобы я их не заметил. Весь день я бесцельно бродил по городу, чтобы запутать и позлить детективов, но вообще-то мне просто было некуда идти. Я не мог вернуться в «Ормолу», в подвал или в свою комнатушку на чердаке. Я не хотел привести детективов к Аделе и тем более не желал объясняться с ней.

Ночь была теплой, а я привык спать где придется. Я отправился в парк и уселся на скамью у реки. Там-то меня и нашла Алая Джен.

* * *