Восхождение царицы

– Куда ты отправил Октавиана и Агриппу, – добавила я. – Да, мне говорили.

– Я соберу еще десять легионов и задействую кавалерию, не менее десяти тысяч всадников. Операция требует больших сил, чтобы не повторить ошибок прошлого. Красс имел всего семь легионов и четыре тысячи конницы, что и привело к поражению.

– А я слышала, что причиной вашего поражения стали парфянские стрелы! – вырвалось у меня.

Кто не слышал ужасающей истории о том, как парфянские лучники перестреляли почти всех легионеров Красса?

– Не сами стрелы, а их количество! – подчеркнул Цезарь. – Сурен, парфянский командир, снарядил специальный корпус из тысячи верблюдов, занимавшийся исключительно подвозкой стрел для десяти тысяч лучников. Странно, что никто об этом еще не подумал. – Он издал горький смешок. – Ты знаешь, что среди немногих спасшихся был Кассий? Он покинул армию Красса и бежал в Сирию, якобы для того, чтобы оборонять ее.

– Тот Кассий, что теперь стал претором?

Фанатичный республиканец, он вечно смотрел на меня исподлобья.

– Да. И это часть позора, который Риму необходимо искупить. Одержавший победу Сурен даже устроил уродливую пародию на римский триумф с потешным Кассием, одетым в женское платье. Мы не можем успокоиться, пока не вернем в Рим орлов павших легионов.

– Но сейчас не время покидать Рим. Многое предстоит сделать. Не оставляй его в руках своих врагов! – Даже понимая, что Цезаря не переубедить, я не могла молчать. – Сколько времени, по-твоему, продлится кампания?

– Я полагаю, года три, – сказал он.

– Нет! Нет! Я прошу тебя, не делай этого! – В отчаянии я схватила его за плечо. Мускулы его были тверды как сталь, но ведь через три года ему будет почти шестьдесят. – Это безумие!

– А есть ли большее безумие, чем сам Рим? О, за годы моего отсутствия я перерос его. Перерос удушающую мелочность, постоянные свары, нежелание смотреть вперед и неспособность думать о завтрашнем дне. Там, на поле брани, я стану свободным, смогу принимать решения и рассчитывать на их выполнение. Никто никогда не любил меня так, как мои солдаты!

– Да, – согласилась я, – если тебе нужна такая любовь, от Рима ты ее не дождешься. Но обязательно ли убегать? Это сделает тебя вторым Кассием!

Он хотел что-то сказать, но промолчал. Издалека, с какого-то склона, донеслось тихое звяканье овечьих колокольчиков.

– Как ты планируешь кампанию? – спросила я.

– Я улажу кое-какие дела в Македонии, а потом вторгнусь в Парфию с севера, через Армению. Такой путь еще не опробован: обычно все приходили с запада или с юга. – Он повернулся и взял меня за руку. – Но я говорю это потому, что в моем плане тебе отводится существенная роль. Я намерен воевать в Парфии в расчете на то, что ты, мой ближайший союзник, обеспечишь мне поддержку. Мне понадобятся ресурсы Египта, и я надеюсь на твою помощь. Ты согласна?

Не дождавшись моего ответа, он добавил:

– Мне не нужно одобрение сената и римского народа, пока у меня есть ты. Так есть ли у меня ты?

– Ты хотел спросить, есть ли у тебя Египет?

Неожиданно меня охватило ужасное подозрение: может быть, все это время он видел во мне исключительно воплощение Египта, призванного содействовать его амбициям и планам? Он не аннексировал мою страну, потому что это поставило бы Египет в зависимость от сената – чего ему совсем не хотелось.

– То есть тебя интересуют ресурсы моей страны? – уточнила я.

– Да, конечно, это я и имею в виду! – В его голосе прозвучала нотка раздражения. – Но мы с тобой будем союзниками и разделим победу. – Он сильнее сжал мою руку. – Царица, сейчас я обращаюсь к тебе как проситель. Будь у меня корона и скипетр, я бы сложил их к твоим ногам. Пожалуйста, подумай о моей просьбе.

– И на что, по-твоему, можем рассчитывать мы?

– На царство, где ты и я будем править вместе, на равных. И его унаследует наш сын, как единственный государь.

Прежде чем я успела что-то сказать, он торопливо продолжил:

– Ты знаешь, что он не может рассчитывать на римское наследство. Ну и что с того? Можно подумать, на Риме свет клином сошелся. Цезарион станет царем Египта, Парфии и всех земель между ними. Тогда я, сам не будучи царем, положу начало новому великому царствованию.

– Ты просишь о многом. Египет живет мирно, Парфия никогда на нас не нападала, а теперь получается, что мы должны терять людей и деньги в погоне за твоей мечтой.

– И твоей тоже.

– Нет, это не моя мечта.

– Какова же твоя мечта?

– Я осуществила ее. В Египте мир, он независим и силен. Я правлю единолично. Мне не нужна Парфия.

– А я тебе нужен? – спросил он. – Только вдали от Рима мы сможем жить вместе.

– Твоя цена слишком высока. Я должна потратить груды серебра и золота, пролить реки крови, и все только ради того, чтобы мы жили вместе.

– Ты не должна рассуждать в таких категориях.

– Боюсь, что я имею право рассуждать только в таких категориях. О, я готова отдать ради тебя все – кроме Египта.

Цезарь посмотрел на меня с нескрываемым уважением.

– Значит, царица в тебе сильнее возлюбленной. Твоим подданным повезло.

Он встал с валуна и спустился к речушке. Я подошла и остановилась рядом с ним.