Воскрешая мертвых

– С собой её!

Митяй легко подхватывает бесчувственную старуху на плечо. Несёт её, идя вслед за Колесниковым. Открывает заднюю дверь внедорожника и швыряет Эльзу на пол УАЗа. Снова ревут движки, и вереница техники скрывается за поворотом. Тяжелые хлопья снега быстро заметают следы от колес и гусениц, покрывая дорогу и остовы машин белым саваном. Едва техника скрывается из вида, на дорогу выбегает сгорбленная фигурка потрошителя с ружьём в руках. Бурлак пристально смотрит на шоссе, наклоняется, подбирает обрез, а затем, словно спохватившись, срывается с места и бежит в лес, где его поджидает пара привязанных к деревьям пластовней…

* * *

Два часа спустя. Раменский район. Монастырь

– Яр, ты чего говоришь? – я смотрю на мутанта, сидящего напротив меня на мощном табурете, сколоченном из бруса.

Мы находимся в келье гиганта. Я ещё ни разу здесь не был, и, судя по разговорам в монастыре, Яр не отличается гостеприимством. Мутант почему-то решил позвать меня к себе, и теперь смотрит не мигая. Его лицо похоже на застывшую маску.

– Сначала пообещай, а потом продолжим!

– Ты к чему ведешь? – я ёрзаю на стуле.

Яр вместо ответа встаёт, подходит к лежаку, который застелен шерстяным одеялом, и развязывает котомку, из которой доносится недовольное ворчание.

– Ну, Лад! – шепчет Яр. – Иди сюда! Познакомлю тебя с нашим другом, – гигант вытаскивает…

Я многое слышал о странном маленьком существе – брате Яра, которого он всегда таскает с собой, но то, что я увидел… У мутанта непропорционально огромная, для тела младенца, голова, которая покрыта кожистыми складками. Одет он в подобие замызганного костюмчика для детей. На ткани угадываются бурые пятна крови. Из-под низких надбровных дуг на меня смотрят широко распахнутые глазёнки с небесно-синими зрачками. Яр ставит Лада на стол. Мутант сразу садится, поджимая под себя кривые ножки. Протягивает ко мне руку с маленькими когтистыми пальчиками. Я жму её в ответ, удивляясь той силе, с которой кроха обхватывает мою ладонь.

– Он всё понимает, – быстро говорит Яр, – только плохо говорит. Ты не смотри, что он как ребёнок, он не дебил, умный, только по-своему.

Лад внимательно смотрит на Яра и улыбается. Затем открывает рот, в котором видны острые иглы зубов.

– Дя… – тянет мутант и хлопает в ладоши.

– Ходить ему сложно, поэтому всегда таскаю его с собой, – улыбается Яр. – Мы такими уродились с ним, близнецы, – гигант неожиданно задирает рубаху и показывает мне длинный огромный шрам, идущий по правому боку от пояса и до подмышки, – мать умерла при родах, а нам повезло, выжили, нас только кожа связывала, органы все свои. Вот что природа учудила, – Яр внимательно смотрит на меня, – я рассказываю это только тебе. Еще правда отец-настоятель и Эльза знают, – гигант закатывает рукав. – Видишь?

Я смотрю на запястье, покрытое шрамами – отметинами от небольших зубов.

– Ладу кровь нужна. Мы не знаем почему. Немного, но регулярно. Без неё он чахнет. Кровь животных не подойдет, – опережает мой вопрос Яр, – только человека.

– Для чего? – я много что видел в этом мире, но с опаской смотрю на Лада.

– Организм требует, – отвечает Яр, – да ты не боись, он не вампир, – гигант улыбается, – он сам не пьёт, ночью не шатается и солнца не боится. Просто дать надо и много не берёт, в меру.

– А простую еду ест?

– Да обожди ты с едой! – волнуется Яр. – Потом расскажу! Главное, – гигант смотрит на Лада, – он, когда пьёт кровь, делится с тобой своей силой.

От этих слов у меня по спине бегут мурашки. Но я не подаю вида, что испугался.

– У него в слюне содержится какой-то особый фермент, – объясняет Яр, – он сам не болеет и тебе не даст. Раны после укуса быстро заживают. Выносливость появляется. Силища страшенная, словно ты на допинге. Можешь отмахать пару дней без отдыха и сна и потом отходняка не будет. Это пробовать надо, так не объяснишь сразу. Словно в тебя что-то вселяется. Ты думаешь, почему я такой – всё он. – Яр смотрит на брата. – Не в смысле роста, а в общем – живучести, способностей. В крайнем случае, если тебя ранили, можешь его крови немного себе перелить. Даже если серьёзное что, оклемаешься. Только Лад после этого очень сильно болеет, поэтому делать это, только если выбор стоит – жить или умереть. Понял?

Я киваю.

– А так он харчит всё подряд, что ни дашь слопает и поговорить можно, когда привыкнешь к тому, что он лопочет, а температура у него всегда повышенная. Это нормально. Мы мерили – за сорок градусов, поэтому, наверное, к нему микробы не пристают, дохнут.

Яр раскатисто смеётся. Я слушаю его и никак не могу взять в толк, зачем он это всё мне рассказал. Думая об этом я не сразу замечаю, как моей щеки касаются пальчики Лада. Меня точно бьёт током и одновременно обдаёт жаром. Усилием воли заставляю себя не отстраниться от него. Я смотрю в глаза мутанта и не вижу в них злобы или горести – отметки людей этого мира. За страшным отталкивающим ликом скрывается что-то такое, что заставляет тебя верить, что ещё не всё потеряно.

– В общем, я вижу вы скорешились, – Яр улыбается, – ведь так, Лад?