Воскрешение Лазаря

Они с Михалычем установили входную дверь на место, закрылись изнутри на ригельный замок. Серега принялся копаться в столе, шкафу, тумбочке. Именно в последней отыскался фотоальбом. На первых же страницах — все собачье семейство в разных сочетаниях. В центре — детское фото Геннадия Каурова, прилежно сложившего руки за партой под транспарантом «В первый раз в 1-й класс». «Будет тебе сегодня урок», — подумал Серега и перевел взгляд на другое, куда более интересное фото. На нем маленький Геннадий сидел на коленях у бородатого человека почти цыганской наружности. Человек силился улыбнуться, но взгляд его оставался недобрым. Лазарь Черный не был похож на свой карандашный портрет, но Серега примерно таким себе его и представлял: глаза злодея, улыбка злодея и даже руки злодея. Длинные пальцы Лазаря были волосаты почти до верхних фаланг, и от этого казалось, что к ним прилипла жирная черная грязь. Дольше всего Рогачев смотрел на указательный палец правой руки Лазаря. Именно этот палец в 1929 году нажимал на курок, убивая его дедов.

Через пару часов снова позвонил Лука. Известил, что жена Каурова на вокзале в Луге взяла такси. Михалыч занял позицию во дворе — в деревянной уборной. А Серега принялся наблюдать за калиткой из глубины комнаты через окно.

…Полина вошла во двор, держа на руках сына. Такси осталось стоять у калитки. Женщина озиралась по сторонам, настороженно вглядывалась в окна дома. Серега отступил вглубь комнаты, потом вышел в прихожую и затаил дыхание. Полина долго возилась с замком. Серега напрягся. Вдруг они с Михалычем как-нибудь перекосили замок, и Полина не сможет открыть его, пойдет звать на помощь таксиста, соседей… Неужели из-за такой ерунды все пойдет насмарку? Рогачев уже протянул руку к рычагам ригеля, чтобы открыть дверь изнутри. Но этого не потребовалось. Полина нажала на ключ посильней и задвижки тронулись с места. Серега едва успел сделать шаг в самый темный, дальний угол прихожей, как дверь отворилась. Его ноздри уловили тот самый сладковатый запах Полининых локонов. Женщина с ребенком на руках вошла в темноту. Серега тут же зажал мальчику рот, а вздрогнувшей Полине шепнул на ухо:

— Тс-сс. Иди отпусти водилу. Ребенок останется здесь. И без глупостей. Мои люди во дворе и на улице. Твой водила и отъехать не успеет, а ты — до калитки добежать. Пожалей водилу, пожалей себя, пожалей сына.