Воскрешение Лазаря

— Не спеши возвращаться, — шепнул ему Серега в дверях. Михалыч понимающе на него зыркнул и громко хлопнул за собой дверью. Рогачев усмехнулся и шагнул в комнату. Полина уже ждала его. Она стояла посреди комнаты, не обращая внимания на плач сына. Ее взгляд был устремлен на Серегу. Он заговорил первым:

— Лучше не спрашивай ни о чем. Я не могу тебе ничего рассказать, потому что собираюсь сохранить тебе жизнь. Поняла?

Полина неуверенно кивнула.

— Твой муж наделал глупостей — в этом причина, — сказал Рогачев. А мысленно продолжил фразу: «Вернее, одну большую глупость — не надо было ему приезжать в станицу Островскую».

— Что теперь будет? — осторожно спросила Полина.

— Не знаю, — честно ответил Рогачев. И на этом его честность закончилась. — Но думаю, кое-что от тебя все-таки будет зависеть.

Он испытующе посмотрел на женщину и по глазам увидел, что та его намек поняла. Серега осторожно, будто боясь спугнуть Полину, приблизился к ней. Коснулся ладонью ее шеи.

— Не надо, пожалуйста, — прошептала Полина. Но Рогачева это завело еще больше. Его рука заскользила вниз. Адреналин разливался по телу горячими струями.

— Не надо, — на этот раз почти выкрикнула Полина и отпрянула от Сергея.

Зазвонил телефон. Как некстати.

— Он приехал. Пешком идет, — проинформировал Маргел.

— Ладно, давайте все сюда. Встретим, — сказал Рогачев. Полина, кажется, поняла, о ком идет речь, и стала медленно оседать на пол, теряя сознание. Серега успел ее подхватить, положил на кровать.

Удивил ребенок — он вдруг перестал плакать. Стоял и молча смотрел — но не на мать, а на Рогачева.

…Вскоре явились Михалыч с Лукой.

— Чего это с ней? — удивился последний, глядя на бесчувственную Полину.

— Обморок, — объяснил Рогачев, — Михалыч, у тебя в аптечке должен быть нашатырь. Сунь ей в нос.

— После того, как ты ей кое-что сунул, — тихо огрызнулся Дрозд, но нашатырь принес.

Полину удалось привести в чувство лишь минут за десять до прихода мужа. Ей дали воды, но лицо женщины все равно оставалось мертвенно-бледным.

А потом явился Кауров. Все то время пока он, избитый, валялся в комнате на полу, жена не сводила с него глаз. А Серега не сводил глаз с Полины. Когда Каурова, завернутого в тот самый гобелен с пастушками, содранный со стены, уносили в грузовик, Полина бросилась за мужем. Она натурально стонала. Рогачев оттащил Полину от своих корешей, а когда те скрылись со своей ношей за дверью, в темной прихожей влепил трясущейся женщине две пощечины. И зашептал:

— Тихо ты, дура. Теперь от тебя зависит, жить ему или умереть.