Воскрешенный любовник

Мускулы его плеч и рук бугрились под гладкой лишенной волос кожей, а вид изгибающейся спины был чертовски сексуальным. У него была… шикарная задница, вот это, черт возьми, задница.

Девина облизала губы. И запустила руку под блузку, накрывая ладонью грудь.

Ей не терпелось ощутить его губы на себе…

Внезапно сместившись, мужчина посмотрел из-за своего бицепса, поворачивая свое красивое лицо так, словно он учуял ее. Его глаза все еще были закрыты, но рот приоткрылся, и, черт, да, его грудные мышцы раздувались от мощных мускул.

А потом он открыл глаза.

Девина охнула.

Радужная оболочка его глаз и зрачок словно поменялись местами, внешний ободок был чернильно-черным, а центр — синим как сапфир, и его глаза излучали злобу. Контрастом этим глубинам ада служили светлые, как солнечные лучи, волосы. Особенно когда он окинул взглядом ее тело, своим змеиным, полным злобы взглядом… и остановился там, где она запустила руку под свою блузку.

И тогда это случилось. Его член — будучи приятного размера даже в вялом состоянии — начал набухать и удлиняться.

Девина прикусила нижнюю губу, чувствуя мощную волну похоти между ног.

— И кто ты? — спросил мужчина аристократичным заносчивым тоном, удивляя этим Девину.

Когда она не ответила, мужчина вскинул одну бровь… словно привык всегда из любой ситуации выходить победителем, считал себя манной небесной и свято верил, что все вокруг должны оправдываться за одно лишь свое существование. С ним в одно время.

Воистину, его зовут Адонис, подумала Девина.

Срань Господня… он был таким как она.

Девина широко улыбнулась:

— Твоя истинная любовь, вот кто я.

Глава 27

Рэйвин пришла в сознание, не понимая, где находится.

Она лежала на чём-то мягком, и, открыв глаза, увидела простые стены без окон, шкаф с ящиками и стеклянными дверьми и молчаливое оборудование с проводами. В углу стояли раковина и тумбочка. Стул на колёсиках с чёрным сидением. Гладкий в крапинку пол цвета овсяной каши. И закрытая дверь.

Она не помнила, как оказалась здесь. Не представляла, кто принёс её.

Но она помнила, что сотворила.

— Дражайшая Дева-Летописеца, — прошептала Рэйвин.

Над головой раздавалось размеренное гудение системы вентиляции, а в коридоре, в котором она, наверное, ждала до этого, кто-то прошёл мимо в обуви на мягкой подошве.

— Ты пришла в себя!

Услышав голос её дорогого кузена, Рэйвин подняла голову. Сэвидж сидел на кресле, которое подтащил к койке, он подался всём телом вперёд, будто пытался своей аурой выдавить её из бессознательного состояния.

Его лицо было напряжено.

— Он в порядке, — сказал Сэвидж. — Нэйт.

— Я знаю. — Голос был хриплым, и Рэйвин прокашлялась. — Можно мне что-нибудь…

Её кузен вскочил, будто отчаянно хотел помочь, и сразу же вручил ей белый стакан, который только и ждал, чтобы пополнить её водный баланс. Сэвидж помог Рэйвин поймать соломинку губами, а потом придержал сам стакан. Сделав пару глотков, Рэйвин откинулась на подушки.

Сэвидж отставил стакан на тележку, которая была такой же высокой, как и койка. Потом снова сёл и посмотрел на Рэйвин.

— Да, — прошептала Рэйвин. — То же самое я сделала и с тобой.

— В палате поднялся сильный ветер. Мы пытались войти, но дверь была заблокирована.

— Требуется много энергии, чтобы попасть в момент творения.

Сэвидж посмотрел на свои руки.

— Как ты узнала, что способна на такое? Ну, я чувствовал, что в тебе есть… эта сила. Но не представлял…

Когда Сэвидж замолчал, Рэйвин знала, что он не просто думает о том, как она его воскресила. Он думает, что она сделала в том замке. Со стражей, которая утащила её туда, и особенно с аристократом, который по-зверски обошёлся с ее телом.

Она убила дюжину мужчин той ночью, может, больше.

И жестоко поступила с тем, кто забрал её девственность против её воли.

— Куда ты отправилась из того замка? — спросил Сэвидж отстраненно, словно его мучил этот вопрос все века, что они провели врозь.

— Я была во времени, — прошептала она. — Я уже говорила.

— Я не понимаю, что это значит. Я ничего не понимаю из этого.

Рэйвин села на кровати. Окинув себя взглядом, она обнаружила, что её укрыли покрывалом. Она была в той же одежде — чёрный свитер и джинсы — и, заметив высохшую кровь, попыталась оттереть её.

Даже выстирав вещи, она их уже никогда не наденет.

— Прости, — прошептала Рэйвин. Потому что так проще, чем сказать, что она должна исчезнуть.

— Раньше я считал, что это… бессмертие, которое ты мне дала, это… проклятье. — Сэвидж говорил медленно, качая головой. — Но если бы не эта… новая жизнь, я бы не встретил свою Мэй. Я бы не смог её защитить.

Рэйвин не знала, что сказать.

— В общем, спасибо тебе, — выдохнул он хрипло. — Я не могу выразить… свою признательность.

Он осторожно взял её руку в свои большие ладони. А потом, опустив голову, уткнулся лбом в соединение их ладоней.

Протянув руку, Рэйвин погладила кузена по голове. Она снова не знала, что сказать. Либо она отдала слишком много энергии, спасая Нэйта, или же…

Стук был тихим. Словно тот, кто стоял на пороге, боялся их потревожить. Но Рэйвин уловила знакомый запах.

— Нэйт? — позвала она.