Воскресший гарнизон

– Если вы истинный мастер, – продолжил тем временем свой монолог Лжегитлер, – заставьте тысячи германцев и негерманцев воспринять созданный вами образ и поверить в него. Так или иначе, образ Христа-великомученика давно исчерпал себя, а главное, опорочен еврейским происхождением этого самого Изи-Иисуса. А уж превратить в эталон божественности лик вполне земного, никаким заступничеством божьим не возвышенного мученика – мы, в конце концов, сумеем.

В горилоподобной позе, которую принял Отшельник, теперь уже явно ощущалось какое-то напряжение.

Опасаясь, как бы этот скульптор и в самом деле не искусился на покушение, фон Тирбах выхватил пистолет и навел ему прямо на лицо.

– Вы правы, фюрер, в искусстве именно так все и должно происходить. Тем не менее заменить вашим образом образ Христа я не смог бы, – не обратил Отшельник внимания на угрозу со стороны телохранителя фюрера.

– Может быть, просто боишься?

– Не боюсь.

– Не меня, а того, что для создания подобного «распятия» у тебе попросту не хватит таланта, а, «распинатель»?

– На Христа хватает, а на вас нет? – вновь поразил Отшельник фон Тирбаха своим безумным бесстрашием.

– Известно ли тебе, что Христос за бездарность не карает? – спросил он. – За это карают фюреры.

– И те, и другие карают за талант. Всегда, во всех странах и во все века – только за талант. Что же касается бездарей, то бездари ими всегда почитались.

– Но-но, ты! – ухватился за леса фон Тирбах. – Я сейчас тебя самого вмурую в эту стену!

– Оставьте его, барон, – устало проговорил лжефюрер. – Сегодня этому мастеру позволено говорить все, что вздумается. Ибо только сегодня ему позволено говорить… с фюрером!

– Именно это нам всем и следует сейчас учитывать! – поспешно и как-то слишком уж загадочно поддержал его Скорцени.

24

Два подземных взрыва, глухо прогремевших где-то невдалеке, напоминали извержение двух подземных вулканов. Скорцени ясно ощутил, как качнулась земля не только под ногами, но и сбоку и над головой. Местные, подземные взрыва-извержения тем и отличались, что при них вздрагивал, качался и уплывал не только грунт под ногами, но и каменный «небосвод», все мироздание «СС-Франконии».

Несмотря на то, что фронт постепенно приближался, с помощью несильных зарядов подрывники Франконии упорно отвоевывали себе все новые и новые территории, расширяя подземную страну СС, а значит, тем самым, наращивая и утверждая ее могущество.

Слова лжефюрера о бессмысленности дальнейшего расширения лагеря силы приказа пока что не приобрели. Когда после его монолога комендант фон Риттер, улучив минуту, спросил Скорцени, действительно ли с сегодняшнего дня следует отменить все работы по расширению и благоустройству, тот неожиданно посоветовал:

– Не следует суетиться. Дождитесь письменного приказа. Возможно, у фюрера появятся какие-то уточнения.

Комендант «Регенвурмлагеря» признал его совет дельным, однако на всякий случай попытался уточнить:

– Это может быть связано с ситуацией на фронте?

– Прогнозировать волеизъявление фюрера, дорогой барон, – последовал еще один дружеский совет, – так же сложно, как и прогнозировать извержение вулкана. И так же опасно. Так следует ли предаваться этому убийственному занятию?

Впрочем, этот совет касался прежде всего самого обер-диверсанта рейха, ибо никто не мог сказать ему, какие указания от фюрера последуют в действительности, а главное, как он отреагирует на самовольные распоряжения лжефюрера. В этом смысле Скорцени и в самом деле многое отдал бы за то, чтобы во главе рейха оказался сейчас лжефюрер Великий Зомби. Все равно из реального верховного главнокомандующего Гитлер давно превратился в идола для поклонений. Так какая разница, кто будет представать в роли идола во времена гибели Третьего рейха?

Зато при «правлении» Великого Зомби в рейхсканцелярии можно было бы сконцентрировать наиболее решительных сторонников сотворения… Четвертого рейха, поскольку, судя по всему, реанимировать гибнущий уже невозможно.

– Чего же тебе не хватает, Отшельник, чтобы высечь из этого камня «Фюрера-Мессию»? – довольно резко поинтересовался Имперская Тень.

– Я могу отвечать откровенно? Не опасаясь вашего гнева?

– Ничего не опасаясь, – заверил его лжефюрер.

– Ненависти, – не задумываясь, ответил Гордаш. – Не хватает ненависти.

На какое-то время в выработке-келье воцарилось такое тягостное молчание, каковое не воцарялось даже между взрывами.

– Ненависти у тебя как раз хватило бы, камнетес, ненависти еще хватило бы. Даже для того, чтобы убить фюрера. А вот таланта, чтобы увековечить его «Распятием» – и тем самым войти в историю «СС-Франконии», историю Германии и всего мирового искусства – вряд ли.

– Не забывайте, что, прежде чем быть увековеченным в скульптурном «распятии», Христу сначала довелось пройти через распятие на Голгофе. Причем распяли его не как злодея, а как проповедника. Покажите мне проповедника, который бы в наше время удостоился такой чести – быть возведенным на Голгофу и распятым?