Воскресший гарнизон

Поначалу Штуберу показалось, что Софи лишь притворяется сонной, однако, наклонившись над ней, понял, что женщина действительно спит, и пожалел, что рядом нет Ореста. Наверняка эта поза спящей дивы натолкнула бы его на какой-то оригинальный сюжет. «Или тотчас же удушил бы тебя из ревности, – охладил свой пыл Штубер. – Вряд ли он решился брать Софи прямо в мастерской, да и она вряд ли решилась бы… Значит, теперь Отшельник изнывает в яростной неудовлетворенности. В любом случае, пред ложем оголенной женщины тебе, корсар семейных уз, лучше представать в одиночку».

Взяв дверь на защелку, Штубер быстро разделся и долго, страстно исцеловывал ее щеки, грудь, шею. Все еще пребывая где-то между сном и пробуждением, Софи отвечала движением на движение, поцелуем на поцелуй, страстью на страсть. И лишь когда эта страсть достигла самой высокой точки кипения, вдруг встрепенулась и, по-кошачьи изогнув спинку, обхватила ногами его ноги. Ярость, с которой Жерницки терзала его в последующие минуты, могла поразить не только мужчину, уже в течение нескольких месяцев не познававшего женского тела, но и самого отпетого юбкострадателя.

– Извините, барон, кажется, я слегка увлеклась, – молвила Софи, опомнившись уже тогда, когда Штубер попросту не способен был сколько-нибудь активно реагировать на ее сексуальные порывы. – Со мной это время от времени случается.

– Это было прекрасное «увлечение».

– Хотите уговорить меня продолжить?

– Увы, к сожалению…

Софи рассмеялась, и Штубер вопросительно взглянул на нее.

– Вспомнила французскую поговорку относительно того, что в мечтаниях своих мужчины всегда пытаются получить от женщины больше, нежели способны взять. Но потом сказала себе, что ведь и женщины подвержены тем же мечтаниям, пытаясь получить от мужчин нечто такое, что…

– Прекратите издеваться, Софи, – благодушно пробубнил Вилли, – вы же прекрасно знаете, что в обоих случаях выводы не в пользу мужчин.

– Потому и говорите с таким спокойствием, что знаете: вас эти притчи не касаются, – снисходительно вывела его из-под удара Софи.

– Не оправдывайтесь, Герцогиня. Вы и в постели с мужчиной ведете себя так, словно засланы туда с диверсионной целью.

– Выражайтесь конкретнее, барон: с целью окончательно вывести из строя еще одного бойца сексуального фронта.

– Именно это и имелось в виду.

Страстный поцелуй, которым барон и Софи обменялись после этих слов, в любом случае мог быть истолкован обоими лишь как жест примирения. Еще с минутку понежившись в объятиях друг друга, они, не сговариваясь, подхватились с постели так, словно услышали сигнал ночной тревоги. Оделись тоже с быстротой, за которую их похвалил бы любой унтер-офицер из учебной команды новобранцев.

– Насколько я понял, вы успели основательно поговорить с Орестом?

– Возражений не последовало. Он готов осваиваться в вашем родовом флигеле и работать во славу европейского искусства.

– У меня создалось такое же впечатление.

– Но с переправкой его в замок пора торопиться. Памятуя, что в крещенские морозы германские воины теряют свою былую воинственность, к Новому году русские наверняка перейдут в наступление. Тогда уже отправка в тыл машины со скульптурами будет расцениваться как элемент панического бегства, или, в лучшем случае, эвакуации. Теперь же это всего лишь забота о произведениях искусства.

– Здесь есть офицерская столовая, самое время перекусить.

Софи на мгновение прислушалась к зову своего проголодавшегося желудка, но затем решительно качнула головой:

– На дорогу назад сил у меня еще хватит. Подбросьте к «Старому рыцарю» и можете возвращаться в свиту своего лжефюрера.

– Вы не намерены оставаться здесь? По-моему, речь шла о нескольких днях пребывания.

– Уже не имеет смысла. Вы устроили мне прекрасную экскурсию, с Отшельником я побеседовала. Все, господин барон, пора выбираться из этой «пещеры Фризского Чудовища». Кстати, по дороге поведаете мне об этом типе, который морочит здесь всем вам голову.

– Вы о ком это?

– О вашем лжефюрере. Мне приходилось слышать о лучшем из двойников Гитлера, некоем Зомбарте. Правда, рейхсмаршал Геринг отозвался о нем весьма скептически, но… – приглушила она голос, – после июльского покушения заявил, что в бункере «Вольфшанце» все же предпочел бы видеть старину Зомбарта. Лучше уж этот двойник, нежели потускневший, потерявший блеск своего ореола «оригинал».

– Не заражайте меня вольномыслием, Софи, я и так чувствую в себе азарт бунтовщика.

– Что-то в списке главарей заговорщиков вашего имени я не встречала, – с ненавязчивой язвительностью заметила Жерницки.

– Потому что увлекались чтением списков казненных заговорщиков, – отплатил ей той же монетой барон.

– Итак, в подземельях «СС-Франконии» вы пригрели одного из лучших двойников фюрера, а именно Зомбарта… – простила ему этот выпад Софи.