Восьмой день недели

Поздно вечером в квартире Виктора раздался телефонный звонок. Говорил Максименков. Извинившись за позднее время, сообщил: утром у него будут представители НИИ, поэтому тренаж на новой печи придется вести одному Виктору. Положив трубку на рычажок, недовольно поморщился: очень хотелось бы послушать, что скажут «умные головы» о его новинках, внедренных впервые в этой печи. Но… приказ есть приказ, даже если он дан уважительно-просительным тоном.

Когда он пришел в кабинет Максименкова, совещание было в полном разгаре. Седеющий человек с лауреатской медалью на темном пиджаке, держа в руках указку, стоял перед грифельной доской и, чуточку окая, продолжал, видимо, давно начатую речь:

— Кроме температурного режима, при варке стекла необходимо больше обращать внимания на состав и давление газовой среды над поверхностью шихты и зеркалом стекломассы по длине печи. Для предупреждения выгорания восстановителя в шихте…

Виктор оглядел кабинет своего прадеда. У входа отметил: «Максименков даже табличку на двери не сменил». На круглой подставке — коммутатор, селектор, телефоны. В углу — телевизор. Тумбочка с книгами по технологии производства. Книжки все старые, одна к одной. Только в кресле вместо прадеда сидит другой человек. Жизнь продолжается.

Когда Максименков и Виктор остались одни, на дворе уже начало темнеть. Максименков распахнул окно, впустил в кабинет свежий воздух.

— Ну, поговорим по душам?

— Поговорим.

— С чего думаешь начинать?

— С главного! — улыбнулся Виктор, вспомнив совет Николая Николаевича. — С вашей помощью, конечно.

— Например?

— С перестройки организации труда.

— Ого! — присвистнул Максименков, поворошил жесткие волосы. — С какой именно? — не удержал ехидную улыбку: знакомая история — новая метла по-новому метет. Сколько их уже было, таких «метел»? Поистрепались, поперезабылись.

— Давно об этом мучительно думаю, — Виктор покраснел. В глазах начальника корпуса читал откровенную издевку, которую тот пытался скрыть изо всех сил. — Сколько дней в неделю мы работаем?

— Как положено: пять плюс два выходных.

Виктор вынул из бокового кармана несколько листков бумаги, разложил по столу, разгладил ладонью. С год, наверное, обдумывал что и как, не решался предложить. А теперь… сам бог велел заниматься перестройкой. И на должности, и по душе.

— Понимаю, выгляжу в ваших глазах смешно: яйца курицу учат. Но… смотрите: в субботу и воскресенье, завод не работает. Выходные законные. В понедельник первая продукция наша поступает в смежные цехи к концу смены. Еще один выходной день. И никакого парадокса: три дня отдыхаем, четыре работаем.

— Верно, согласен. Так издавна повелось. И я, как и твой прадед, не вижу выхода.

— А вы взгляните на расчеты. — Пододвинул Максименкову бумаги, стал внимательно следить за выражением лица начальника корпуса. Максименков так и не согнал до конца легкую усмешку, принялся читать. Брови его, рыжеватые, топорщившиеся в разные, стороны, то взлетали вверх, то собирались, к переносице.. Виктор заволновался. Прекрасно осознавал: от того, как воспримет начальник его предложение, зависит, слишком многое. Или они будут осуществлять, идею локоть к локтю, или…

— Что ж, рациональное зерно имеется. — Максименков больше не улыбался. — Теоретически — прекрасно. Обосновано. Но… — поднял очки на лоб. — Ты упустил существенный момент: люди, рабочие люди не воспримут новшество. Для производства, возможно, это палочка-выручалочка — скользящий график дело известное.. Свои два выходных человек получает в иные дни недели.

— А завод выпускает продукцию безостановочно, конвейер! — обрадованно воскликнул Виктор.

В главном Максименков одобрил идею.

— Виктор, — по-отечески мягко проговорил начальник цеха, — тебе отныне люди доверены, хрупкий инструмент, нужно руку постоянно на их пульсе держать, а ты… представь себе лишь один вариант из ста возможных. Собрались муж с семьей отдохнуть в воскресенье на лоне природы. А выходные дни не совпали? Это им неудобно.

— Нужно не только о себе думать! — не выдержал Виктор.

— Ладно, ладно, не кипятись. Оставь свои расчеты. Я изучу. — Примирительным тоном произнес Максименков. — С водой не выплеснуть бы и ребенка. И условимся раз и навсегда: я — начальник, ты — мой заместитель. Сначала возьми у меня все, что накоплено, а потом… У стекловаров, представь, сколько лет спор отчаянный идет: как вращать мешалку — по часовой стрелке или против. Освоить бы то, что имеем. — Максименков открыл ящик письменного стола, потянул какие-то старые тетради, прошитые суровой ниткой на сгибах, с торжественным видом протянул Виктору:

— Вот, возьми для ознакомления. Стекольная энциклопедия…

* * *