Отдадим долг уважения знанию и учёности. Скажем, если угодно, что люди, обладающие глубокими познаниями о предметах природы, человечества и общества человеческого, суть очи народа. Однако, как не всякому члену тела надобно быть оком, так не всякому члену общества надобно быть учёным… Усиленные укоры невежеству и похвалы неопределительно понятому просвещению посеяли в некоторых людях односторонние мысли, что воспитание, достойное своего имени, есть только учёное, что воспитывать – значит преподавать науки… Это значит – воспитывать более голову, нежели сердце и всего человека. Счастлив воспитываемый, если наставник в учении веры успеет глубже посеять в нём семя духовного учения, нежели другие наставники – семена мирских учений, и если духовное семя будет питаемо домашними и церковными упражнениями благочестия под влиянием доброго руководства и примера. Учение Божественное очистит, утвердит и освятит учения человеческие.
‹…› Учения неосновательные не благоустрояют жизни, а между тем обыкновенно надмевают. Надменный мнимым знанием и образованностью всего чаще ставит себя выше своего состояния. Так происходят люди, которые не мирятся с бедностию, не уживаются с посредственностию, не сохраняют умеренности в изобилии, алчут возвышения, блеска, наслаждений, разочаровываются пресыщением так же, как ненахождением пищи своим страстям, всегда недовольны, любят перемены, а не постоянство, и, преследуя мечты, расстраивают действительность настоящую и будущую. Учёные сами признали, что воспитание учёное не всегда уместно и [не всегда] с пользою прилагается, особенно к состояниям средним и низшим в обществе.
При образовании чрезвычайно вредно развивать только рассудок и ум, оставляя без внимания сердце, – на сердце больше всего нужно обращать внимание; сердце – жизнь, но жизнь, испорченная грехом; нужно очистить этот источник жизни, нужно зажечь в нём чистый пламень жизни, так, чтобы он горел и не угасал и давал направление всем мыслям, желаниям и стремлениям человека, всей его жизни. Общество растленно именно от недостатка воспитания христианского. Пора христианам понять Господа, чего Он от нас хочет, – именно Он хочет чистого сердца:
Некоторые матери, желая, чтобы каждая вещь в их доме красиво лежала на своём месте, притесняют, «душат» своих малышей тем, что не позволяют им сдвинуть с места стул или подушку. Они заставляют детей жить по законам казарменной дисциплины, и таким образом дети, родившись нормальными, вырастают, к несчастью, уже не вполне нормальными. Если неглупый человек увидит, что в многодетном доме каждая вещь лежит на своём месте, то он придёт к выводу, что здесь либо дети умственно отсталые, либо мать, отличаясь жестокостью и деспотизмом, принуждает их к военной дисциплине. В последнем случае в душе детей живёт страх. ‹…› Мирской чин, гласящий: «Каждая вещь на своём месте»… есть величайшее бесчинство, весьма отнимающее силы у современного человека.
Детям, чтобы они нормально росли, нужен двор, в котором они могут побегать и поиграть. А сейчас несчастные детки заперты в многоэтажках. Они не могут свободно побегать, не могут поиграть, не могут порадоваться. Родителям не надо расстраиваться, если их ребёнок живой. Живой ребёнок имеет в себе силы, и, использовав их как должно, он может очень преуспеть в жизни.
Матери, которые всё время трясутся над детьми, давят на них, то есть чрезмерно их опекают, не преуспевают в деле воспитания. Надо оставлять ребёнка в покое, чтобы ему самому стало интересно двигаться вперёд.
Когда всё время трясёшься над детьми, давишь на них, они начинают протестовать. Они становятся ленивыми, изнеженными и обычно ничего не достигают в жизни. Чрезмерная опека не даёт детям повзрослеть.
Образ мыслей современного общества причиняет детям вред. У современного общества другая психология, другая педагогика, которая направлена на воспитание детей-атеистов. Такой образ мыслей ведёт к своеволию.
Родители и воспитатели нередко стремятся использовать идею Бога в целях утилитарных: то мы слышим это в виде угроз, что «Боженька накажет» за неисполнение какого-нибудь обыкновенно мелкого требования, то внушается мысль, что Бог придирчиво следит за всеми делами детей. Всё это не только низводит религиозную жизнь к уровню житейской морали, но и создаёт почву у детей для первых проявлений скептицизма, роняет значение священных образов.