Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы

— Пока вы все, господа, так несущественно и неинтересно базарили, силы солидарности перевели незримо в меня часть содержимого этих прекрасных для души и тела сосудов. Вот это и есть торжество вечности и благодушия. Ради этого стоит жить, господа.

— М-да, — неосуждающе, но посмеиваясь, качал головой Мюллер, — непотопляемый Скорцени. Может ты и прав. Пора хлебнуть по стаканчику и закусить.

Коллеги охотно и весело хряпнули по одной, приставили пыльные рукава к носам, втянули в себя столетнюю пыль с мундиров. Налили по новой. Чтоб было.

— Русские, вот пили, пили, — гнул свою бутылочную диспозицию Отто, — ни о чем не думали и выигрывали. Когда думаешь, перестраховываешься, боишься, остерегаешься чего-то, молишься вечно кому-то, время упускаешь и остаешься всегда и постоянно в большом проигрыше. А русские, — трах спирта по алюминиевой кружке и никаких сомнений: что начальник, что противник-и черт их не берет. Никого не боятся. Так и надо. Бог им помогал. Не отказывал. Выпили, перекрестились: и с богом. А стратегия? — она хороша на картах. Тактика хороша на местности. А мы здесь. Вино в бутылках. Что нам еще нужно?

Так хорошо жили. Радовались даже, — Скорцени осоловело обвел всех взглядом. — Не помню уже почему, но мы всегда радовались. Кто хочет, то живет. Кто хочет, тому никто не мешает умереть. Такова логика жизни. Так мы сделаем и с монахами. Выпьем за это господа. И ни о чем не думайте. Пусть за нас сам господь думает. Это его проблемы, его заботы. Наше дело стрелять и ни о чем не думать.

Фужеры тоскливо звякнули и содержимое, по звуку близко к унитазовому, перешло из оного в иное. Причмокнули. Занюхали. Крякнули.

Мюллер потянулся за килькой. Скорцени за квашеной капустой. Более молодые за огурчиками и солеными грибками.

— Чего не жить? — совсем расслюнявился Отто. — Дался нам этот бездомный. Жили без него, без него и дальше проживем. Пусть Динстон давится один. У него денег полные чемоданы. Давайте лучше радировать герру Брюнеру, пусть возвращается с ребятами обратно. Он прекрасный компаньон и в выпивке, и в картах. Я его очень люблю и уважаю.

— Правильно Отто, — смело, как на собрании, поддержал товарища Мюллер, — есть мысль в твоих прекрасных словах. Надо подумать.

Сам нажал кнопку. Вошли двое дюжих ребят. Нежно приподняли совсем обмякшее тело Скорцени.

— Обождите господа, — будучи еще при памяти и уме, — заупрямился Отто. — Мы еще не все выпили. Из всех стволов — на-а-льем. Мы им покажем. Никитку лысого первого на плаху. Он на нас каблуком махал. Чурбан. А там бомба.

Эксдиверсант широкими глазами, но совсем невидящим взором смотрел вокруг.

— Чего не пьем, господа? Выпьем.

Коллеги охотно поддержали ослабевшего товарища, чокнулись с ним.

Выпили. Наконец-то бурно захрапевшего Отто аккуратно унесли в опочивальню.

— Да-с, слабеет наш друг. Что-то у него здоровье в последнее время совсем пошаливает. Надо доктора к нему приставить. Сколько людей с Брюнером на корабле?

— Всех своих дружков с бригадами собрал. Должно быть более двадцати человек.

— А китайцев?

— При посадке никто из них замечен не был. Да и как им перегримироваться.

— А в команде? В обслуге?

— Ни одной азиатской рожи на корабле. Лайнер относится к люксу.

— Не совсем верно, господа, — вмешался самый молодой, пятидесятидевятилетний штандартенфюрер Курт. — Имеется одна дама азиатской внешности. Кажется филиппинка по паспорту. Группа телохранителей при ней с китайскими физиономиями. Всего человек тринадцать.

— С монахами у нее есть что-нибудь общее?

— Скорее всего нет. Баба-просто дуреющая миллионерша.

— Брюнер предупрежден.

— Еще нет. Но сегодня вечером он будет об этом знать.

— Вот так вот. Возрадовались. А на лайнере целая группа китайцев.

— Вопрос проанализирован. С ее стороны опасности не предвидится.

Она скучающая туристка. Красавица. Красивые женщины собой никогда не рискуют.

— Пусть. Но как все сразу меняется после этой новости. Может она и не при делах, но сердце уже не хочет верить никаким успокаивающим рецептам. Раз там тринадцать китайцев, не лучше ли забрать Брюнера с людьми домой и пусть все остальное катится ко всем чертям вместе с Динстоном, как умно сказал Отто. И так мы от этого русо-американца потеряли более двухсот человек: аж жуть кладбищенская пробирает.

— Брюнера уже не сможем снять. Пока пусть идет все, как он планировал. Может на этот раз и повезет. Русский же рискнул сунуться на корабль. Может не понимает всей опасности, но отступать не собирается.

— Еще никто не знает, что он на лайнере. Да и в городе ему проще не было бы. Полиция на хвосте. Здесь наверняка раненого не спасти. А там шанс повыше, чем здесь.

— Допустим. Но теперь я не уверен в положительном исходе миссии Брюнера. Там всякое может случится. Но вы не могли бы предсказать, что там может быть совершено такое, что помешало бы Брюнеру.

— Да, много чего. Например, на вертолете заберут раненого. Здесь проблем нет. Кто может помешать?

— Предупредить надо.

— Предупредим.

— А если у них подводная лодка в нейтральных водах?

Мюллер засмеялся противным смешком.