Воспоминания

В России, в крупных центрах, работает немецкая агентура. В Петрограде одним из крупнейших агентов является банкир Манус. Он сносится через Распутина со Штюрмером, Протопоповым, Добровольским[329] и частично с Мамой. А также еще и с графом Фредериксом[330]. Располагая крупными средствами, которые дает Германия, особенно Прибалтийский край, эти агенты через министров, а главное – через диктатора Распутина, создали такую картину, что царь вынужден будет подписать мир. А если он этого не сделает…

– Я знаю, что он этого не сделает! – стал защищать Папу французский посланник.

Тогда, по словам в. кн. Марии Павловны, будет еще хуже, так как Папу или заставят отречься, или его ждет судьба Павла, на которого он так похож. Ну а потом объявят царем наследника и регентшей – царицу.

Этот план, по мнению в. кн. Марии Павловны и всей компании, уже, вероятно, заготовлен.

Что же делать? Что делать?

Над этим вопросом ломают головы все, настаивая на том, что нельзя вступать в борьбу с призраками… А все эти слухи, несмотря на полную их достоверность, все-таки только «слухи», и все эти новые правители, которые сменят царя, пока только призраки.

Английский посланник сказал при этом, что если такой план и есть (он верит в его достоверность), то его разрушит сама жизнь. Потому что раньше, чем произойдут дворцовые перемены, – прикатится революция.

– Разве, – сказал он, – вы не видите, не чувствуете, что все эти Штюрмеры, Распутины, Протопоповы – все это не сегодня-завтра полетит?.. И главное, полетят верхи…

После длительных совещаний было решено, что французский посол, который пользуется большим расположением Папы, будет просить у него аудиенции и постарается объяснить ему серьезность момента и указать на то, что необходимо в срочном порядке убрать Штюрмера, тем самым обессилив лагерь царицы, и создать новый кабинет по указанию Государственной думы (а через нее – народа). И если это не подействует – постарается открыть ему глаза на все. Причем собрать все имеющиеся документы.

Общее впечатление таково, что все это надо сделать, но веры в то, что это спасет положение, ни у кого уже нет.

* * *

Старец велел написать Папе, чтобы он в ближайшие дни хоть ненадолго приехал домой[331].

На мой вопрос, для чего это нужно, старец ответил:

– Там его хороводит Алексеев, а с ним Гучков, а нам надо скоро узел разрубить. Там мне с ним не повидаться. А его надо подогнать…

Ну и еще сказал, что Сова уверяет – трех дней дома достаточно, чтобы он, Папа, все подписал, все сделал. И так, что сам (будто все от себя) все пожелает сделать.

Я написала Папе, объяснила, что его приезд (как говорит старец) нужен, чтоб немного подогнать министров и лучше наладить продовольствие.

* * *

Петроград как в огне. Становится жутко. Старец велел телеграфировать Папе. Потом сказал:

– Сам это сделаю!

Телеграфировал:

«Папа дорогой. Дума не годится. Красного петуха пущают над городом. Цепи рвут. Бойся красного петуха. Гони прочь сторожа из старого дома[332]. Закрывай окна. Молюсь Господу – да сгинет старый дом. Григорий».

Мама, по распоряжению старца, самостоятельно, без ведома Папы распорядилась передать продовольствие в руки Калинина[333]. Это необходимо было сделать до созыва Государственной думы.

Старец телеграфировал Папе:

«Папа милый! Маму осенил Господь. Будет по-божьему. Всякие ссоры улягутся. Будет великая радость. Да будет так! Григорий».

Папа, как и надо было ожидать, одобрил сделанное Мамой.

Старец говорит:

– Папа что хошь сделает, только подведи так, чтобы он мог сказать: «Я тут ни при чем!»

* * *

Мама очень нервничала те дни, что Папа был в Киеве. Она говорит, что влияние Гневной на Папу особенно опасно теперь, когда в Киеве еще и в. кн. Мария Павловна. Все гнездо высочайших сплетниц.

Посланная Папе зашифрованная телеграмма ускорила его приезд.

* * *

Приезжал в Ставку в. кн. Николай Николаевич[334], и старец велел написать Папе, чтобы он был с ним построже, потому что он, в. кн. Николай Николаевич, не только враг Мамы и старца, а главное – считает себя будущим царем; его появление в Ставке имеет целью напомнить о себе войскам; едет он к себе в деревню для того, чтобы всюду на местах проверить, насколько может надеяться на армию; подводит какие-то мины (понимай – заговор) против Папы[335]. В заключение сам приписал:

«Папа дорогой. Гони волка в лес. Береги свое стадо. Ты за него в ответе перед Богом. Аминь».

* * *

Мама написала Папе, что он должен дать понять в. кн. Николаю Николаевичу, что ему известно о выдвижении великого князя в заместители Папы.

Я считаю, что этого делать не следует. Потому что этим Папа подрывает свой авторитет, так как, зная нечто подобное, он должен потребовать его к ответу: а если он этого не сделает, значит, боится его.

Я сказала об этом Маме. Она говорит, что если бы Папа умел только намекнуть…

– Но я знаю, что Папа бывает неосторожен в своих выражениях.

* * *