Воспоминания

Товарищ юности, беспечности моей,
Куда сокрылся ты от шумныя столицы?
Где улыбались нам Парнасские сестрицы,
К которым некогда пылал ты всей душой.
Скажи, поведай мне; какой чудесной силой
С туманом, с вихрем ты исчез из наших глаз.
Иль с нами разделен ты мрачною могилой,
Иль грозный Океан кто взволновал меж нас.
Скажи, еще ль ты жив в подлунной сей юдоле,
Равно как я дышу

[51] во стане под шатром.Так точно. Лишь дышу в почетной я неволе
И с состраданием бросаю молнью, гром…
А ты, — среди ль цветов, в тени дерев, в долине,
На бережку ль крутом с подругою сидишь,
Иль с сладостной мечтой в алькове счастья спишь,
Ах! Все сие теперь могу лишь зреть в картине…
Бывало, милый друг, и я счастливым был.
Давно ль, как я в кругу красавиц восхищался,
Как взоры Граций всех я взорами ловил
И с прелестями всех — одною я пленялся.
Давно ль, но то был миг, то счастья быстрый взгляд,
За коим век тоски, страданий, самый ад…
О, милый друг, спеши спастись от сей напасти.
И с сердца страстного печать любовию сними,
Но если же и ты под игом лютой страсти,
Состраждем вместе мы, — дай руку — обними.
Farewell great and amiable man[32].
Vale, ave et scribe[33].

Твой А. Писарев.

Смоленск. 8-го июня, 1816 г.

Сравнивая эти стихи с эпистолами Михаила Ивановича Коваленского, мы видим, как изменилась эпоха. Стих легче, заметно влияние Батюшкова, исчезают славянизмы, вместо «щастие» пишется «счастье» и т. д. В то же время высокий строй мыслей, выработанный у М. И. Коваленского под влиянием Сковороды, Платона и Сведенборга, уступает место эпикурейству и анакреонтизму. В этом отношении типично другое стихотворное послание А. Писарева к И. М. Коваленскому:

К Илье Михайловичу
Быстро, ах, друг мой, к вечности мчатся
Юности быстры часы…
Век наш минутный…
 В миг убедятся Русые наши власы.
Благоухает мне ароматом
Ныне прекрасный цветок,
Ныне Зефир мне может быть братом,
Друг мой — Цитеры божок.

Грации-сестры голосом лирным

Дух оживляют во мне.

Сердце, покоясь счастием мирным,

Нежится в сладостном сне.
Завтра, — недале, — молнии страстны
Травку, цветочки пожгут.
В горести люты, в мысли ужасны
Сына земли вовлекут…
Вечно дням майским быть невозможно,
Чувствуем собственный тлен…
Но… мы поищем, чем бы нам должно
Лютость спокоить времен.
Друг мой… настроим лирные струны,
Бурю чтоб встретить игрой…
Вторить нам будут сами Перуны
И примирят нас с грозой…
Как не забыться с нежной мечтою,
С нею под громом я глух.
Как не плениться дружбой святою,
Нежный, любезный мой друг.
Так, мой любезный, мы уживемся
В старости поздней с собой…
С благом дружася, зла не коснемся,
В небо вселимся душой.

За стихами следует приписка, из которой видно, что И. М. Коваленский печатал некоторые свои стихотворения:

«“Le moment ой j’echappe аи cortege des mechants et delicieux, et si- tot que je me vois sous les arbres, au milieu de la verdure, je crois me voir dans le paradis terrestre et je goute au plaisir interieur aussi vif que si j’etais le plus heureux des mortels…”[34]