Воспоминания

Не сила оружия врагов вытеснила нас из Марнской дуги, но невыносимость положения, создавшаяся вследствие затрудненных сообщений в тылу наших частей, воюющих на три фронта. Генерал Фош хорошо понял эти затруднения. Перед ним стояла высокая цель. Достичь ее мешала стойкость нашего войска. После первой растерянности солдаты бились прекрасно. Здесь было совершено все, что можно требовать от человека. Поэтому наша пехота отступила после этой борьбы, чтобы силы ее были затрачены не напрасно. Она знала, что противник в тех случаях, когда у него не было защиты или моральной поддержки блиндированных автомобилей, часто бросал наступление. Там, где не было блиндированных автомобилей, противник посылал на нас черные волны, волны из африканских человеческих тел. Горе, если они вторгались в наши линии и убивали безоружных или, что еще хуже, мучили. Человеческое возмущение направляется не против этих черных, которые проделывали такие мерзости, а против тех, кто привлек эти орды к борьбе за честь, свободу и право на европейской почве. Тысячами приводились эти черные на убой. Сколько бы ни боролись англичане, американцы, итальянцы, французы и помогающие им народы с нашими пехотинцами, в борьбе один на один всегда обнаруживалось, что наш солдат остается господином положения. Даже ощущение личного бессилия против вражеских блиндированных автомобилей постепенно было побеждено. В безумно смелых предприятиях часто пытались избавиться от этого противника при поддержке собственной артиллерии. И на этот раз особенно тяжело отражались на наших войсках действия французской артиллерии. Обстреливаемые часами и днями в открытом поле без всякого прикрытия, ряды нашей пехоты разрывались, стойкость нервов подвергалась тяжелому испытанию. Натиск неприятельских атакующих войск принимался часто как избавление от пассивного сопротивления. Войска терпели не только в бою, но и от постоянных переходов без отдыха, без достаточного снабжения. Расход сил был огромен, а расход нервов еще больше. Я разговаривал с солдатами, участвовавшими в этих последних боях. Их простые и ясные ответы и рассказы говорили красноречивее всяких книг о том, что они пережили, и об их нравственной силе. Как можно было отчаиваться с такими прекрасными людьми! Правда, они были утомлены, нуждались в физическом и душевном отдыхе. Мы очень хотели дать им и то, и другое, но, конечно, неприятель не дал бы нам времени на это.

Если мы и избежали на Марнской дуге той катастрофы, которую желал вызвать неприятель, то мы все-таки не могли не учитывать значения этой битвы и нашего отступления.

В военном отношении для нас имело большое значение, что мы потеряли инициативу и не располагали силами, чтобы восстановить ее в ближайшее время. Мы были вынуждены привлечь к бою те части, которые предназначались для наступления во Фландрии. Поэтому для нас отпала возможность дать решительную битву английским войскам. Неприятельское командование тем самым освободилось от влияния на его планы этой угрозы наступления. Английские силы также освободились благодаря бою на Марнской дуге, от того положения, в котором мы их держали многие месяцы. Следовало ожидать, что энергичное командование противников использует эту перемену положения, если только оно располагает необходимыми для этого силами. При этом для него открывались прекрасные перспективы, так как наши оборонительные фронты не были сильны, и здесь находились не вполне боеспособные войска. К тому же с весны эти фронты удлинились и стратегически стали чувствительнее. Правда, и противник сильно пострадал в последних боях. 74 вражеские дивизии, между ними 60 французских, были в действии с 15 июля по 4 августа. Уже несколько месяцев щадились английские силы, но тем более ценен был приток американской помощи. Если в военном отношении эта сила не стояла на высоте современных требований, то она все же подавляла своей численностью.

Еще тяжелее было впечатление от нашей неудачи на нашей родине и среди союзников. Сколько рухнуло надежд, воскресших за последние месяцы, сколько расчетов погибло!

И все-таки, если бы мы еще раз могли стать господами военного положения, политическое равновесие восстановилось бы.

Вынужденная оборона

8 августа.

Наши войска перешли на новые позиции у Эн — Вель. Последние волны вражеского наступления то ударялись, то снова отходили, местами снова поднимался боевой дух.