Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

З. привез для меня дешевый макинтош, сотню российских сигарет и самые последние донесения от наших агентов, которые я положил в портфель и ушел из этой квартиры как Георгий Бергман, выглядя при этом совершенно не похожим на господина Хольцмана, который вошел в нее менее часа назад.

Мы с З. договорились, что будет лучше и безопаснее, если он не будет знать местонахождение моей штаб-квартиры, но мы договорились о двух других местах для наших встреч в случае, если на наше нынешнее место встречи будет совершен налет.

В общей сложности в Москве у меня было восемь конспиративных квартир, которыми могли пользоваться как я, так и моя организация, а также небольшой деревянный сельский домик в сорока милях от города, который должен был стать последним убежищем, если находиться в Москве мне или кому-либо из моих агентов станет слишком опасно. Каждая из конспиративных квартир должна была поддерживаться в рабочем состоянии и иметь абсолютно правдоподобное и естественное raison d’être[4].

Чувствуя себя довольно неловко в своей новой одежде, но гораздо спокойнее внутренне, я решил пройтись до дома, где была устроена моя новая штаб-квартира. Этот дом находился в Замоскворечье на южном берегу Москвы-реки, в более бедном городском квартале.

Несколько недель тому назад, когда я впервые понял, что мне, возможно, придется уйти в подполье, я обсудил этот вопрос со своим весьма компетентным и преданным секретарем Эвелин, которая была au courant (в курсе) всего, чем я занимался. Эвелин была наполовину англичанка, но получила образование в России и, помимо английского и русского, превосходно знала немецкий, французский и итальянский языки. Она была великолепным музыкантом и могла приложить руку ко всему, что требовало сноровки.

Мы решили, что мы получим наибольший шанс на успех, если станем людьми из низов среднего класса и будем жить двойной жизнью. Она немедленно получила место школьной учительницы в одной из школ, которые возникали, как грибы, благодаря деятельности большевиков. Это обеспечило ей необходимые документы, а также весьма желанные продовольственные карточки: желанные потому, что без этих карточек или огромных денег было невозможно достать продукты питания.

Затем – как учительница и старая дева – она сняла для себя маленький четырехкомнатный домик, который обставила лишь самым необходимым, находя подержанную мебель на разных московских рынках под личиной бедной молодой женщины. Все продавали мебель, чтобы иметь возможность купить продукты.

Было необходимо, чтобы нас окружали люди, которым мы могли бы полностью доверять. Мы с Эвелин обсудили этот вопрос и решили попросить двоих наших друзей – девушек английского происхождения, но российского воспитания – присоединиться к нашей организации. Салли и Анни ухватились за эту возможность. У них были братья: один – в пулеметном корпусе, а другой – в танковом; оба воевали на Западном фронте. Оба были ранены, но находились во Франции, и сестры горели желанием что-то делать. Салли была одной из самых красивых девушек, которых я когда-либо видел. У нее были иссиня-черные волосы, персиковый цвет лица и чрезвычайно нежные, бледные, прозрачные руки. Ее сестра Анни была не такой миловидной, но пухленькой, веселой и добросердечной девушкой.

Мы решили, что Салли должна стать в нашей организации поваром и выполнять всю домашнюю работу: заниматься готовкой и делать все необходимые покупки. Анни должна была заняться пошивом одежды. Она ловко управлялась с иголкой и могла быстро сшить блузку и перелицевать костюм. Если она откроет ателье по пошиву одежды, то будет вполне естественно, что туда будут приходить и оттуда выходить люди. Мы хотели, чтобы другой наш союзник был у меня на посылках и доставлял заказы клиентам Анни. После долгих размышлений мы решили привлечь к этому одну нашу знакомую русскую девушку – сироту, которой только-только исполнилось семнадцать лет. Вай была высокой блондинкой с голубыми глазами и весьма приятными манерами; время показало, что она еще и полна отваги.

Девушки поселились в доме месяцем раньше; Эвелин уходила каждое утро в школу в 8.30 и возвращалась в четыре. Небольшое предприятие Анни делало успехи. Вай бегала по поручениям, а Салли выстаивала в очередях за продуктами в ожидании своей очереди, скребла в доме полы и занималась готовкой. У них всех были поддельные российские паспорта, и они всегда говорили только по-русски. Они рассказали мне, что в самом начале их деятельности им пришлось установить систему штрафов, потому что они постоянно перескакивали на английский язык. Всякий раз, когда они нарушали правило говорить по-русски, они на сутки лишали себя сахара.

Я должен был проживать в этом доме как жилец.