Воспоминания агента британской секретной службы. Большая игра в революционной России

Единственное место, которое не подвергал обыску комендант, был никелевый стержень, прикрепленный к чемодану. Этот стержень представлял собой полую трубку, которую вытаскивали, чтобы добраться до костюмов, висевших на вешалках для одежды. Именно в этот стержень я клал все важные бумаги, в том числе содержание которых я не мог запомнить.

Я договорился, что мне будут переданы схемы укреплений на собрании дервишей, которое я посетил в день накануне своего отъезда из Адрианополя. Секта, которую я собирался посетить, объединяла кружащихся дервишей, у которых была своя собственная мечеть в дальнем конце города. Это было вполне обычным делом, если приехавшего в Адрианополь иностранца мулла приглашал на их службу, и, как правило, на ней было довольно много таких посетителей. Более того, я знал, что там всегда присутствовали греческие офицеры, и получить схемы укреплений под самым их носом было самым безопасным вариантом.

В то утро я поехал во французский банк, куда приходили все адресованные мне письма. Управляющим банком был француз, у которого была жена-англичанка. Он был сторонником Англии и одним из наиболее информированных людей, которых я встречал на Ближнем Востоке. И лишь годы спустя я узнал, что он работал на французскую разведку. В своей почте я нашел очень печальные новости. Одному из очень дорогих мне людей была сделана серьезная операция, которая могла оказаться для него гибельной. Однако в письме говорилось, что переломного момента следует ожидать не раньше десяти дней, а это письмо было отправлено десять дней назад. Прежде чем я ушел из банка, я получил телеграмму, в которой говорилось, что надежды практически нет. Я вышел из банка абсолютно раздавленным. Мое личное горе захлестнуло меня и почти вытеснило все мысли о работе из моей головы.

Но я был бессилен что-либо сделать. Шесть дней назад я покинул Англию, и единственное, что я должен был сделать, – это пойти и получить планы укреплений.

Меня принял мулла секты дервишей, и мы пошли в мечеть, где богослужение уже шло полным ходом. Затем мы прошли к большому каменному зданию, изнутри очень похожему на мечеть, за исключением того, что в нем был очень красивый пол из отполированного дерева с низким ограждением.

Около двадцати посетителей сидели на деревянном помосте, покрытом ценными персидскими коврами. Позади этого помоста вдоль стены имелись окна, забранные деревянными решетками, через которые турчанки и обитательницы гарема наблюдали за церемонией, ведь в те времена турецкие женщины еще носили покрывала на головах и прятались от глаз всех мужчин, за исключением своих мужей.

Началась церемония. В помещение вошли около двадцати мужчин-танцоров всех возрастов и видов телосложения, босые и в фесках. Их ведущий дошел до муллы и низко поклонился ему, а затем отошел, медленно вращаясь по кругу со скоростью, подобной скорости волчка в конце его вращения. Один за другим танцоры, следовавшие за ним, стали делать то же самое, и через несколько минут двадцать мужчин кружились в этом зале, двигаясь по своей орбите, причем каждый держался на одинаковом расстоянии от своего соседа; все вместе они образовали овал. И так они описывали круг за кругом до тех пор, пока у меня не закружилась голова; все сознательное исчезло с их лиц, и они превратились в безжизненные тела, повинующиеся какому-то неизвестному закону, который заставлял их вращаться безо всякой причины, известной человеческому разуму. Воздух стал тяжелым от запаха человеческого пота, капли пота стекали с ног танцоров до тех пор, пока весь пол не стал скользким от этой влаги. Иногда кружившиеся ускоряли шаг, и полы их платья вращались вокруг их талии. Некоторые из них крутились, подняв руки над головой, и временами их тела, казалось, были почти параллельны полу.

Я забыл цель, с которой я пришел сюда. Половина моего мозга была загипнотизирована этим танцем, а другая претерпевала муки при мысли о человеке в Англии, которого я больше не увижу. Я жил в безумном, бесчувственном и жестоком мире, наблюдая за неестественным явлением – танцем странных людей, и размышлял над тем, что, может быть, этот дорогой мне человек в тот момент проходит сквозь неведомые миры и переживает необычные, пугающие вещи, совсем как я в тот момент.

У некоторых танцоров начала идти пена изо рта. Внезапно один из них рухнул и остался лежать неподвижно на полу, но остальные принялись кружить вокруг его тела, не дотрагиваясь до него. Это длилось больше часа до тех пор, пока среди танцующих осталось не больше двенадцати человек. Тогда они вдруг все остановились, выстроились в ряд и, проходя перед муллой, низко кланялись ему и так вышли из здания. На полу остались восемь бесчувственных тел. Наводящее ужас представление закончилось.

В другой комнате гостям подали кофе. Ко мне подошел человек, которого я ждал. Во время рукопожатия он незаметно просунул мне в рукав между рукой и рубашкой плотно скатанную бумажку длиной около фута и толщиной с карандаш. Это были самые последние схемы укреплений Адрианополя.