Воспоминания баронессы Марии Федоровны Мейендорф. Странники поневоле

Зиму эту (1918 на 1919-й год) проводила с нами наша хорошая знакомая, старушка Анна Семеновна Ганнибал. Она была двоюродная сестра поэта Александра Сергеевича Пушкина. Годами она была настолько моложе его, что ей даже ни разу в жизни не пришлось видеть его. В год его трагической смерти она была еще маленькой девочкой[68], воспитывавшейся в одном из петербургских институтов. Впоследствии она осталась в том же институте преподавательницей географии и французского языка. Там она подружилась со всей семьей начальницы этого института Чикуановой и с ней переехала в Одессу, когда Чикуанова[69] стала начальницей одесского института. Тут она встретилась с моей матерью, всем сердцем привязалась к ней и часто гостила у нас. В начале февраля 1919 года она получила письмо от своей и нашей знакомой, в котором та просила ее подготовить бабушку и сообщить ей, что ее внук, Сергей Сомов, погиб в бою с большевиками под Мариуполем[70]. Анна Семеновна прочла мне это письмо, а я пошла к матери и сказала ей об этом. Подробности его смерти были таковы: командир той пехотной части, в которой он служил (Лейб-Гвардии Преображенский полк. Комментарий Н. Н. Сомова), вызвал во время боя охотников вынести с поля битвы оставшийся там пулемет, чтобы он не достался врагу. (Тетя Маня неправильно описывает обстоятельства подвига Сергуши. Надо было не вытащить оставленный пулемет, а наоборот: втащить его на пригорок, чтобы его огнем остановить наступавших красных и тем спасти нашу отступавшую роту. Показаться на гребне холмика было смертельно опасно, т.к. красные с недалекого расстояния подстрелили бы каждого, кто показался бы на хребте. Командир роты даже не счел себя вправе давать об этом приказ, а только вызвал добровольцев. Отозвались только двое: Сергуша и его приятель Хвостов. Взявшись с двух сторон за пулемет, они быстро втащили его на холмик, и Сергуша тут же был сражен пулей, прошедшей оба его легких с одной стороны на другую. Хвостов успел лечь и открыть по красным губительный огонь с близкой дистанции. Рота была спасена. Сергуша поистине «отдал душу свою за други своя», а совсем не так бесцельно, как написано у Тети Мани. Комментарий Н. Н. Сомова). Девятнадцатилетний Сергушка (ему 1-го января минуло девятнадцать лет), не задумавшись бросился исполнять это приказание и упал, как думали, раненный в ногу. Не знаю, был ли спасен пулемет, но Сергушку товарищ его вынес с поля битвы и довез до перевязочного пункта. Увы, он был ранен не только в ногу, но и в грудь и через несколько минут скончался на руках врачей. В кармане его нашли письмо. Он писал: «В случае моей смерти прошу сообщить моему брату Николаю (следует адрес) и передать ему прилагаемое письмо». Его воля была исполнена. Котик присутствовал на его похоронах: его хоронили как героя. (Тоже ошибка. Я опоздал на день. Поехал на кладбище и нашел его свежезасыпанную могилу. На кресте висел большой венок с красными Преображенскими лентами. На одной золотыми буквами было написано: «Преображенцы своему герою», а на другой – «Добровольцу Сергею Сомову». Я взял первую ленту и послал ее с письмом в Одессу Бабушке Наде. Почта по инерции так хорошо еще работала, что письмо прошло через два воюющих фронта и дошло до нейтральной Одессы. Другую ленту я оставил, надеясь со временем найти потом могилу. До чего наивны и оптимистичны были в то время наши представления о будущем. Комментарий Н. Н. Сомова).