Воспоминания Горация

Помпея сопровождала толпа его клиентов, которые расселись по местам: самые обласканные им — в его ложе, прочие — вокруг нее.

При виде Помпея, а главное, при виде Юлии зрители разразились бурей аплодисментов.

Все дело в том, что в действительности самый большой интерес к Цезарю проявляли тогда, когда его не было в Риме. Каждый раз, когда из Галлии приходили новости, они сообщали о каком-нибудь грандиозном подвиге, достойном героя древности: о победе над белгами, которые прежде считались непобедимыми; о высадке войск в Британии, которая до него была почти неведомой; о стремительных маршах, в которых он проделывал по сто миль в день; о схватках, в которых он сражался лично, словно простой солдат; о том, как он покорял одновременно десять народов благодаря победе в одной-единственной битве; и все это, видимое сквозь облачные горизонты и туманные дали, отводило на второй план Помпея, находившегося на виду у всех, точно так же, как луна, когда она поднимается на дальнем горизонте, кажется больше и краснее, чем когда, достигнув своего зенита, она величественно парит над нашей головой.

XII

Описание травли. — Лани, олени и молосские псы. — Носороги и львы. — Слоны, пантеры и леопарды. — Сражение двадцати слонов против двадцати смертников и двухсот гетулов. — Ужасающее истребление диких зверей, устроенное Помпеем и Цезарем. — Сколько их за свою жизнь отправил на смерть император Август.

Рукоплескания, вызванные появлением Помпея и Юлии, были прерваны звуками фанфары. Как только рукоплескания утихли, фанфара прозвучала вновь.

Первыми животными, вбежавшими на арену цирка, были двенадцать ланей и двенадцать оленей. Насмерть испуганные, они устремились в широкое пустое пространство, но, услышав крики трехсот тысяч голосов, встретившие их появление, остановились, трепеща с головы до ног, оглядываясь по сторонам и грациозно поворачивая голову, украшенную великолепными ветвистыми рогами.

Тем временем из собачьих конур, прилегавших к карцерам, донесся злобный вой сотни молосских псов. Каждое из этих завываний вызывало дрожь у оленей и ланей, как если бы эти жуткие звуки изобличали животным их истинных противников.

Но вот служители открыли конуры и показалась стая голодных собак с налитыми кровью глазами, задранными кверху мордами и оскаленными зубами.

Какое-то мгновение собаки, казалось, сомневались, что в их власть отдали столь великолепную добычу. Но внезапно всей стаей, в едином рывке, они бросились в погоню за ланями и оленями.

Открывшееся глазам зрелище и в самом деле было великолепно: испуганные грациозные животные, исполненные сил и ловкости, отдохнувшие и досыта откормленные за несколько последних дней, бросились, в свой черед, убегать от своих врагов.

Вначале казалось, что протяженность цирковой арены дает им для этого полную возможность. Легкие копыта убегающих ланей и оленей почти не оставляли следов на песке, которым была усыпана арена. Но, хотя собаки бежали медленнее, итог погони не вызывал сомнений. Через четверть часа исполненные ловкости гигантские прыжки, с которых начали олени и лани, стали замедляться.

В то же время, обладая замечательным инстинктом, собаки поняли, что если они ограничатся тем, что будут просто бежать вслед за животными, которые, как это происходит во время гонок на колесницах, каждый раз огибали концевые столбы ристалища и мчались вдоль спины, то погоня может длиться весь день; в итоге, пока основная часть стаи продолжала нестись по кругу, несколько самых сообразительных молоссов вскочили на спину, а со спины прыгнули в середину стада ланей и оленей, которые, имея перед собаками преимущество в скорости, считали себя в безопасности.

Тотчас же среди несчастных животных поднялось страшное смятение. Одни продолжили мчаться в прежнем направлении, другие развернулись, словно для того, чтобы самим броситься в пасти молоссов. Были и те, что кинулись в эврипу и попытались перескочить через железную ограду, но зрители стали пугать их, размахивая своими тогами. И началось побоище.

В эту минуту можно было видеть, что животных, как и людей, природа наделила разными характерами. Одни думали лишь о том, чтобы бежать, в то время как другие пытались защищаться.

Бо́льшая часть животных надеялась обрести убежище в ручье, текущем вокруг цирка.

Через полчаса арена была усеяна мертвыми телами оленей и ланей. Среди них недвижно лежало и несколько убитых собак, в то время как другие топтались на собственных волочащихся кишках, а вода в эврипе кипела в ходе последней схватки между теми оленями и ланями, которые кинулись туда в поисках убежища от своих врагов.

Трупы ланей и оленей положили на волокуши, и те из собак, что остались живы и могли еще передвигаться, с воем шли за ними следом, требуя своей доли добычи.