Воспоминания и мысли

Тогда набожный епископ напомнил Ксанфосу (это было открыто ему во сне), как однажды он отвратил от греха одну из своих ближних, готовую поддаться искушению, как кормил ее в продолжение стольких недель, подвергаясь опасности самому умереть от голода; затем он добавил: «Послушай, это Господь повелел мне сказать тебе: благодаря тому «стакану холодной воды», который ты дал одной из искупленных Им созданий, ты не будешь лишен твоей награды. Грехи твои простятся тебе». И Христос также сказал: «Сегодня будешь со мной в раю».

Случилось так, что Ксанфос умер в тот же день. Его сердце разбилось. Но не от горя, а от неизмеримой радости, от счастья, восторга и изумления, которое он испытал, слушая добрую весть о том, что Господь Славы признал и принял единственное доброе дело всей его жизни.

«Что сделаете для одного из малых сих, сделаете для меня». Не в древние времена, а очень недавно, в Гайд-Парке в Лондоне в один удушливый, знойный день лежала под деревом бедная овечка. Она изнемогала от жары, тяжело дышала и положительно умирала от жажды. Уличный мальчишка, весь в лохмотьях, стоял возле нее на коленях; слезы струились по его щекам, оставляя следы на грязном лице. Он несколько раз бегал к ручью, набирал воды в свою шапку и пытался поить овечку; он смачивал ей глаза и ноздри, пока животное не проявило слабых признаков жизни. В то же время мальчик обращался к овечке с ласковыми словами, которые, вероятно, сам когда-то слышал из уст своей матери. Одного из прохожих, по-видимому, позабавила эта сцена. Он остановился и сказал ему: «Тебе, кажется, очень жаль это животное». Мальчику обидно стало от насмешливого тона прохожего. Он вспыхнул и ответил голосом, в котором слышались слезы: «Это овечка Божия». Прохожий что-то пробормотал и удалился…

Я почувствовала чье-то присутствие. Кто-то говорил ребенку: «Что сделаете для одного из малых сих – сделаете для меня».

…Когда пророк Иона был раздражен, потому что не исполнилось его предсказание о разрушении Ниневии, а также потому, что тамарикс, под которым он укрылся, завял, Господь сказал ему: «Тебе жаль тамарикса, который вырос в одну ночь и в одну же ночь погиб. А я ли не пожалел Ниневии, большого города, в котором больше ста двадцати тысяч жителей, не умеющих отличить правой стороны от левой, да еще есть там много животных».

Любовь

Я не раз слышала, как вполне порядочные женщины говорили, будто от мужчин нельзя требовать той чистоты и нравственности, какие требуются от женщины. Такое мнение поражает меня и огорчает. «Мужчины не могут быть вполне целомудренными. Мы не знаем, с какими искушениями им надо иногда бороться». Таково почти общее мнение женщин. Они не думают о том, что, рассуждая таким образом, они бессознательно, конечно, бросают обвинение Богу. Они представляют Его непоследовательным и жестоким.

Бог создал человека, существо, которому даны воля и совесть. Бог дал законы и установил известную ответственность за несоблюдение этих законов. И вы говорите, что мужчина создан так, что он не может повиноваться этим законам. Если подобное убеждение принято большинством женщин, то нечего удивляться тому, что многие из них, в сущности, атеистки. Как можно почитать такого Бога, каким они его представляют? В таком случае можно также обожать Ваала, Молоха или Иаггернаута.

Но все это не так. Посмотрите только поближе.

Много раз приходилось мне, благодаря делу моей жизни, говорить об этом вопросе с мужчинами, и не только с мужчинами безукоризненной жизни, но и с такими, которые очень низко пали.

«Правда ли, – спрашивала я их, – что для вас нет никакой возможности противостоять искушениям?» Обыкновенно мне отвечали: «Я мог бы противостоять искушениям, если бы захотел» – или: «Раньше я, пожалуй, мог бы бороться, но теперь…» – Вот она, печальная истина, вот в чём дело! После многих падений воля человека слабеет и пропадает. Человек тогда поражен самой ужасной из болезней духа: у него парализуется воля. Болезнь эта смертельна. То, что он мог сделать когда-то, того не может сделать теперь.

Воля – что осаждаемая крепость города: раз сдалась – город весь в руках неприятеля. Тогда и только тогда действительно можно сказать, что человек не способен больше бороться.

Такие случаи очень серьезны. Но можно ли сказать, что все кончено, когда видишь мужчин и женщин, очень низко павших и все еще продолжающих скользить по наклонной плоскости. Можно ли сказать, что нет больше надежды, что никогда уже не подняться им? Будем ли мы повторять фаталистическое учение, что «так должно быть, иначе не будет, человек должен продолжать идти по пути греха и порока: невозможно ему опять подняться». О нет, тысячу раз нет. Все возможно Богу. Он может вернуть парализованной воле ее силу, Он может воскресить мертвого. И Он делает это: сколько раз мы были свидетелями тех чудес, которые совершал Господь своей любовью.

Вы спросите, каким образом удавалось воскрешать духовно умерших?