Воспоминания мёртвого пилота (СИ)

- Предлагаю выпить за тех, кто, улетев, никогда уже не вернётся.

Девчонки как по команде заревели в голос. Измученные длинной дорогой и неудобством автобуса, привезшего их из Москвы, проведя вторую бессонную ночь в наших с Вадимом объятиях, а утром, отправившись на целый день бродить по выставочным залам, они не были морально готовы услышать что-либо подобное. Утешать расчувствовавшихся женщин нам пришлось в постелях.

Глава 14

Удивительно устроена человеческая память. Я не чувствую ни рук, ни ног, а в голову настойчиво лезут самые неподходящие в этот момент воспоминания. Вместо отца с матерью, которых хотелось бы увидеть перед смертью, в памяти всплывает Калининград.

Диаметрально противоположная от моего места службы географическая точка России. Март. Ещё прохладно, снег уже растаял, но грязи, как в большинстве российских городов, на улицах нет. Как ни старались государственные и партийные руководители выветрить отсюда германский дух и стереть память об истинных хозяевах этой земли, это им не удалось. Построенный немцами Кенигсберг резко отличался от других областных центров страны своей архитектурой, чистотой и культурой жителей.

Обо всём этом я думал, когда мы всемером праздно болтались по городу в поисках достойных, в нашем понимании, приключений. Нельзя же всерьёз воспринимать как стоящее времяпрепровождение посещение музея янтаря или осмотр памятника Шиллеру. Девушки нас не замечали в упор. Ни наши лётные куртки с надписью на рукавах: "Военно-воздушные силы", ни предложения провести совместный ужин, плавно переходящий в завтрак, не произвели на калининградок никакого впечатления.

- Не клюёт сегодня, - с горечью вздохнул штурман.

- Ты им свою удочку не показал, вот и не клюёт, - сказал пошлость радист.

- В Иваново лети. В городе ткачих будешь нарасхват, - предложил правый лётчик.

- Пошли в гостиницу. Этот город не наш, - сказал я. - Хоть с жильём повезло, даже горячая вода в номере есть. Кстати, в отеле на первом этаже расположен пивной бар, кто хочет, может его посетить, но спать всем вернуться в гостиничные номера.

- Обязательно в свои? - с мечтательной улыбкой спросил Серёжа.

- У кого как получится, но в пределах гостиницы.

- Валера, а ты в бар пойдёшь? - спросил Вадим. Только ему одному разрешалось называть меня по имени.

- Нет, займусь стиркой, к пиву я почти равнодушен. Водки бы выпить с девочками, как тогда в Пушкине, так ведь сам видишь, не с кем.

- Я останусь с тобой, пусть молодёжь порезвится без следящего зоркого ока старшего поколения.

Решение постирать было принято как нельзя вовремя. После четвёртого дня командировки, воротники наших кремовых рубашек имели цвет кофе, причём без молока, а носки можно было ставить в прихожей гостиничного номера вместе с ботинками.

Раздевшись до трусов и развесив на спинках стульев постиранное бельё, мы с Вадимом уселись перед телевизором пить чай с печеньем. Не успели мы выпить по первому стакану, как в наш номер, без предварительного стука в дверь, ворвался экипажный радист Коля Оноприенко и с порога выпалил:

- Командир, мы таких классных баб в пивном баре "сняли".

- Ух, и жаргончик у Вас, товарищ прапорщик. Выражаетесь прямо как настоящий сутенёр, - шутя, сказал штурман.

- Погоди его ругать, - вступился я за Николая. - Во-первых, за находчивость объявляю тебе благодарность, а во-вторых, чего ты тут стоишь? Веди их скорее.

Радист пулей вылетел за дверь. Оставшись вдвоём мы быстро надели брюки, натянули на себя мокрые форменные рубашки и комнатными тапочками скрыли отсутствие носков. Только я и штурман закончили одеваться, как открылась дверь, и в номер вошли так называемые "бабы".

Их появление привело всех участников этой сцены в лёгкое замешательство. Мне было двадцать семь лет, штурману двадцать девять, технику чуть больше тридцати, радисту двадцать пять, а второму пилоту двадцать два, средний возраст мужской половины компании с трудом дотягивал до двадцати шести лет. А им четверым, стоящим на пороге и не решающимся наконец-то войти к нам в гости, в среднем было около сорока. Возрастной дисбаланс был виден невооружённым глазом. Но отступать было уже поздно, и я пригласил их войти.

Властность наших красавиц мы ощутили почти сразу. На диване сидели лидеры профсоюзных организаций машиностроительных предприятий Советского Союза.

Устав от многочасовых заседаний, слетевшиеся со всей страны на ежегодную конференцию председатели профкомов решили отдохнуть в баре, где их и встретила наша "молодая гвардия". Очевидно, радист с правым лётчиком сказали им, что командир и штурман по возрасту старше их, и женщины ожидали увидеть ну, если не своих ровесников, то хотя бы мужчин в возрасте от тридцати пяти до сорока лет, а сейчас перед ними сидели просто дети и дети старшего возраста. Это был сюрприз. Приятный он или нет, решить они не успели. Я предложил всем выпить за знакомство.

- Меня зовут Женя, - сказала одна из гостей и протянула руку для пожатия.