Воспоминания. Министр иностранных дел о международных заговорах и политических интригах накануне свержения монархии в России, 1905–1916

С обычным мужеством он оставлял без внимания предупреждения о готовящемся на него покушении и продолжал принимать посетителей без всяких формальностей и совершенно свободно. Принимались все, кто желал говорить с министром, без представления какого-либо рекомендательного письма и даже без того, чтобы установить личность посетителя. Только немногие агенты тайной полиции были помещены в первой передней и внимательно осматривали всякого прибывающего посетителя. В следующей комнате один из крупных чиновников министерства, генерал Замятин, с помощью секретарей записывал имена посетителей и спрашивал их о цели посещения, прежде чем разрешить войти в следующую комнату — приемную, расположенную рядом с рабочим кабинетом министра, находившуюся в правом крыле здания и выходившую в сад. В верхнем этаже находились комнаты, занимаемые детьми Столыпина.

Прием начинался в два часа, и в приемной находилось около сорока лиц всяких положений — высшие чиновники, финансисты и даже крестьяне, посланные своими обществами изложить свои нужды министру.

В половине третьего к подъезду дачи прибыло ландо, в котором находились три человека, одетые в военную форму. Они уже прошли первую переднюю, когда полиция, заметив, по-видимому, что-то необычное в одежде или поведении посетителей, задержала их у дверей второй комнаты. Послышался шум борьбы, сопровождаемый возгласом «Да здравствует революция!» — и в тот же момент раздался страшный взрыв. Все находившиеся в первой комнате были убиты, включая и преступников, имена которых так и остались неизвестными. Во второй комнате генерал Замятин был тяжело ранен, а другие чиновники ранены или убиты. В приемной около тридцати человек были убиты, а остальные ранены. Три комнаты нижнего этажа оказались совершенно разрушены так же, как и в верхнем этаже, но благодаря тому, что дом был построен из дерева, остальная часть здания осталась невредимой.

Дверь между приемной и кабинетом министра была сорвана с петель, и Столыпин, который в это время разговаривал с посетителем, был опрокинут на пол, но ни тот, ни другой не пострадали, только получили несколько царапин.

Среди убитых был прежний предводитель дворянства, полковник Шульц, начальник полиции Таврического дворца и несколько других чиновников высокого ранга, но большинство жертв состояло из полицейских агентов или скромных просителей, среди которых находилась и одна женщина на позднем сроке беременности, труп которой был страшно обезображен.

Сила взрыва была настолько велика, что деревья по набережной Невы были вырваны с корнем и все стекла домов противоположной стороны набережной разбиты. На сотни метров вокруг были разбросаны искореженные останки человеческих конечностей и обрывки одежды, разорванные и запятнанные кровью.

Двое детей П. Столыпина были погребены под обломками, когда обрушился верхний этаж. Его маленький сын отделался простым переломом, но у его дочери были полностью раздроблены обе ступни, и она ужасно страдала; после первого осмотра большинство вызванных врачей посоветовали немедленную ампутацию, но доктор Павлов, высший авторитет в хирургии, выступил против этого, и благодаря ему мадемуазель Столыпина в конце концов смогла ходить после нескольких лет сложного лечения. Однако долгое время существовали опасения, что она будет искалечена на всю жизнь.

В тот же самый вечер Столыпин вместе со своей семьей переехал в официальную резиденцию министра внутренних дел, но несколькими днями позже, ввиду трудности защитить здание от нападения террористов, он поселился в апартаментах Зимнего дворца, которые не были заняты императором с начала революционного движения.

Обыкновенно в субботу вечером я покидал город и воскресенье проводил в Петергофе, где в это время двор имел резиденцию и где император предоставил в мое распоряжение апартаменты в императорском дворце. Но в этот вечер Столыпин просил меня прийти к нему, чтобы принять участие в чрезвычайном заседании Совета министров, ввиду чего я отложил свою поездку на следующий день.

В воскресенье я прибыл в Петергоф, где был приглашен на завтрак к императору; покидая вагон, я заметил большое оживление на платформе и узнал, что на вокзал только что прибыло тело генерала Мина, который в качестве командира Семеновского полка играл главную роль в подавлении московского возмущения.

Генерал был убит одной женщиной, которая произвела в него несколько выстрелов из револьвера, и, арестованная после выстрелов, просила полицию не толкать ее, так как при ней была бомба, чтобы бросить ее в генерала, если выстрелы из револьвера не достигнут цели.

Бомба, размером и формой напоминавшая коробку из-под сардин, была изъята у нее, аккуратно положена на скамейку и охранялась двумя полицейскими. Подробное исследование установило, что она содержала весьма сильный взрывчатый материал, который произвел бы страшное разрушение.