Воспоминания о «Литературной газете»

4. Демократия необходима – от правительства до предприятия. Воля большинства должна сочетаться с уважением к интересам меньшинства. Полезно заимствовать демократические процедуры Запада: разделение власти, выдвижение нескольких кандидатов снизу, тайное голосование, ограничение сроков и пр.

5. Конституция должна обеспечить гражданские права в полном объёме, включая и свободу ассоциаций, однако при соблюдении принципа социализма. Обратные связи осуществляет независимая пресса. (исследования на моделях показывают, что наличии двух партий с одинаковой исходной идеологией возможен дрейф в сторону капитализма).

6. Необходимо восстановить в правах общечеловеческую мораль.

7. Охрана природы должна стать моральной категорией и пользоваться приоритетом в любых компромиссах.

8. Нужно пересмотреть атеистическую догму  «религия – опиум для народа». Эта формула никогда не соответствовала исторической правде, поскольку не останавливала политической активности. Но религия всегда поддерживала мораль, а вера в бога облегчала страдания многим людям.

9. В сфере экономики единственно возможный вариант – рынок самоуправляющихся предприятий с государственным регулированием, обеспечивающим защиту природы и социальные программы. Частное предпринимательство необходимо (компромисс!), но подлежит контролю.

Несколькими годами позже я познакомился с письмом другого выдающегося учёного А.Д. Сахарова советскому правительству, где он тоже излагал свои предложения на тему «как нам переустроить» жизнь общества. В обоих проектах говорилось о том, что от его основы – социализма – отказываться нельзя ни в коем случае. И оба, как бы повежливее выразиться,  были несколько утопичны. Во-первых, ставя задачи, академики не предлагали средств для их выполнения. Во-вторых, конвергенция  капитализма и социализма невозможна: или одно, или другое. Ленин, всемирно признанный авторитет, повторял и повторял:  всякая частная собственность (заметьте: частная, не путайте с личной, которая ничем не ограничивается) ведёт к обуржуазиванию. Возникновение капитала создаёт условия для коррупции, казнокрадства, подкупа власти, резкого роста преступности. В чём все вскоре убедились, едва власть перешла в руки завлабов, кандидатов и редких докторов наук вроде Гайдара, Попова, Бурбулиса, Шахрая, Хасбулатова, Афанасьева, Собчака, Старовойтовой и прочих ничтожных для такого дела личностей. Это не субъективная неприязнь к банде Ельцина. Это мировой опыт: нигде в мире не доверяют власть деятелям  науки. Их удел – советовать, анализировать, но не принимать решения. Знаете, чем политик отличается от всех прочих?  Способностью предвидеть результаты своих действий. Таких людей в мире наперечёт. Наша страна их давно не имела.

Читал как-то выступление уже упоминавшегося посла США Мэтлока в фонде Горбачёва. Посол с гордостью сказал, что читал Маркса, Энгельса, Ленина, а 13-томник Сталина с особой тщательностью дважды. Сомневаюсь, чтобы наши учёные мужи могли бы то же самое сказать о себе. Сдавали – да, а чтобы читать…

Советская наука резко делилась на две части. Её ведущие отрасли добивались выдающихся результатов, часто опережая весь остальной мир. Но была и другая часть, для характеристики которой как нельзя лучше подходит известная реплика Райкина: «Ребята, вы хорошо устроились!» Мало того, что пользы от работы десятков институтов не было никакой, они добились ещё и полной неприкасаемости. Никто в стране не был в такой степени вне критики, как учёные. За долгую жизнь я не припоминаю, чтобы в прессе появилась критическая статья в их адрес. В частных разговорах учёные охотно сетовали: у нас в институте две тысячи сотрудников, а работают от силы пятьдесят. Знаю лишь единственную публикацию на эту тему, и то иностранного автора Леона Арона. Приведу фрагмент из неё.

«Эти мягкие, умные, милые и насквозь циничные бездельники проводили целые дни в болтовне, обмене слухами и антисоветскими анекдотами, чтении и передаче подпольных самиздатовских рукописей, флирте, разговорах по телефону, часовых перекурах, набегах на близлежащие магазины, куда, по слухам, только что прибыла новая партия японских зонтиков, финских сапог или турецких кожаных курток.

Это были ветераны уклонения от своих обязанностей, великие мастера очковтирательства и надувательства – настоящие асы в искусстве избегать работы, значительная часть которой, надо признать, была бессмысленной и выдуманной «ими» - партией и бюрократией, которых эти коммунистические радикалы – в большинстве члены партии, – негодуя в довольно узком кругу и не подвергая себя опасности, страстно ненавидели.»