Воспоминания о моей жизни

Правда, в те же дни на фронте соседней 8-й армии одним из корпусов (8-м, Владимира Драгомирова) был достигнут, благодаря искусно проведенной внезапности, эффектный успех у Кошева, затмивший, до некоторой степени, то, что было сделано гвардией; но это не должно было затемнять добросовестности сообщений Ставки, которая оповещала сплошь и рядом о сотне взятых пленных или паре пулеметов.

При этом нужно отметить, что ни в одной из армий Брусилова во время июльского наступления всего Юго-Западного фронта не повторились удачи майского – Луцкого – прорыва; наши ближайшие соседи, 3-я и 8-я армии, тоже не достигли никакого стратегического результата и поставленных им ближайших целей; в общем, весь фронт остался на прежней линии.

Между тем удачи на флангах группы Безобразова 15–16 июля могли развязать руки этой группе и помочь свободе ее продвижения.

Условия были не те, что в мае. Противник оправился после нанесенного ему крупного поражения, был теперь настороже и, кроме того, подперт по всему фронту германскими частями.

Прождав напрасно некоторое время бюллетеня Ставки о боевой добыче войск гвардии с приданными армейскими корпусами, Безобразов решил доложить о своих боях и своих трофеях Государю непосредственно.

Принимая семь месяцев тому назад Гвардейский Отряд, Безобразов испросил у Государя разрешения обращаться прямо к нему в качестве его генерал-адъютанта по чрезвычайным вопросам, касающимся гвардии.

Он считал теперь, что такой чрезвычайный случай наступил. Мне было приказано составить черновик письма, в начале которого Безобразов ссылался на это разрешение Государя и затем излагал вкратце июльскую операцию: задание, отсутствие нужных для выполнения его средств и ход боев по дням. Заканчивалось письмо перечислением взятых орудий и пленных.

Лично прокорректировав представленный ему текст, Безобразов послал переписанное и им подписанное личное письмо Государю со своим адъютантом – полковником Кавалергардского полка П. П. Родзянко. Это было 1 августа.

4 августа появилось сообщение Ставки: «По дополнительно полученным сведениям, войсками гвардии Безобразова за время последней операции взято в плен…» (следуют цифры).

Это было ответом царя на письмо Безобразова.

Фраза о дополнительных сведениях была, конечно, чисто канцелярским извинением, так как само собою разумеется, что все эти цифры имелись в Ставке в ближайшие же дни после боев и имелись полностью.

Заступившись за вверенные ему войска, Безобразов, однако, не смог отстоять себя и свой штаб. И в Могилеве, и в Бердичеве им поставили плохую отметку за полководчество, что громко, и не без удовольствия, обсуждалось многими. Пересуды эти нашли отражение в воспоминаниях английского военного агента полковника А. Нокса, состоявшего при Ставке и посвятившего Стоходской операции несколько ядовитых строк.

Одновременно заболтал и Петербург, где в гостиных очнулись мамушки и тетушки; вместо славы взятия Ковеля – разочарование и впечатление от громадных потерь. Раненые гвардейские офицеры обыкновенно эвакуировались для лечения в Петербург и его ближайшие окрестности. Незрелые тактические рассуждения этой молодежи становились основой для салонной критики и толков.

Со времени боя 26 июля за Кухарский лес прошло около месяца. За это время состоялся полковой праздник лейб-гвардии Егерского полка, стоявшего 17 августа в дивизионном резерве. Я ездил на это скромное, чисто «полевое» торжество, начатое молебном и кончившееся симпатичным ранним обедом на чистом воздухе. Погода была прекрасная. Это был последний случай, когда я приятно провел время среди старых товарищей – лейб-егерей. Пили здоровье полков и друг друга. Звонко раздавались звуки медных труб полкового оркестра, то исполнявших свою музыкальную программу, то игравших «туши» под тот или другой тост и бодрое «ура». В мою честь музыка играла одно колено Егерского и одно колено Измайловского марша…

30 июля правофланговая армия Безобразова была передана недель на шесть из Юго-Западного фронта в соседний, Западный.

Операция на всем Юго-Западном фронте после июльской неудачи замерла. Вернее – притаилась, так как высшее командование все же надеялось возобновить наступление. Считалось, что войска отдохнут, подтянутся и будут в состоянии нанести противнику еще один удар, в духе майского. От мысли организовать этот удар на участках армий Безобразова и Каледина отказались, то есть по-прежнему предметами действий являлись Ковель и Владимир-Волынск.

Но руководство операцией предполагалось объединить в руках свежего и надежного генерала «со стороны», расставшись при этом с Безобразовым, штабом войск гвардии и самостоятельностью последних.

В последние дни августа мы узнали, что Безобразов отзывается в Ставку, что его армия расформировывается и что вместо нее образуется новая, которой присвоили необычное название «Особой». Было ли это имя придумано потому, что армия являлась как бы преемницей Гвардейского Отряда или чтобы избежать номера 13 – неизвестно.