Воспоминания о моем отце

Кузнецов, наскоро поздоровавшись с нами, удалился в кают-кампанию, где его ожидал обильный ужин. На утро следующего дня он спустился в машинное отделение, где мы занимались. Наш начфак Лобач-Жученко доложил Кузнецову о том, что проходят практические занятия, и приказал мне описать энергетическую установку плавбазы. Мой доклад Кузнецов прослушал равнодушно и уехал. Накануне я пытался натаскать начфака, чтобы он мог все это доложить самостоятельно, но тот понял, что запутается и передоверил это дело мне. Вообще наш Лобач-Жученко был большим пижоном: курил трубку, носил огромную фуражку, а на двери своей каюты вывесил табличку: «Помощник командующего Северным флотом по практике курсантов». Видимо, его интеллекта хватало только на подобные усилия.

Скоро выяснилось, что Кузнецов уже не нарком ВМФ, а начальник управления ВМУЗ (военно-морских заведений). Подоплека нам была неизвестна. Вскоре наркомом стал адмирал Юмашев, начальником ВМУЗ адмирал Трибуц, а Николай Герасимович Кузнецов, разжалованный до контр-адмирала, уехал в Хабаровск, где стал заместителем по морской части Главнокомандующего войсками Дальнего Востока маршала Р.Я.Малиновского. Название этой должности максимально приближалось к анекдотичному «замком по морде» – заместитель командующего по морским делам.

Когда после практики я приехал домой в отпуск, папа мне рассказал, что присутствовал на суде чести высшего комсостава. Председательствовал на этом суде маршал Говоров. Судили четырех моряков: Кузнецова, Алфузова, Галлера и Степанова. Общественным обвинителем был адмирал Абанькин.

Адмирал В.А.Алфузов (1959 г.)

Судили ни за что. Обвинили моряков в преклонении перед иностранщиной. Предыстория такого обвинения была следующей. Во время войны союзники передали нам технологию изготовления радиолокаторов и Асдиков (гидролокаторов). Наша сторона передала союзникам торпеду РАТ (реактивная авиационная торпеда). Эта торпеда сбрасывалась с самолета на парашюте, и в воде начинала описывать циркуляции в надежде наткнуться на вражеский корабль. Эффективность торпеды была низкой, а ее ценность по сравнению с подарками союзников несопоставимой. Начальник минно-торпедного управления Н.И.Шибаев пытался на суде выгородить Н.Г.Кузнецова и принять удар за злосчастную торпеду РАТ на себя, но его не слушали. Приговор был предрешен. Кузнецова сняли с должности и направили на Ладогу начальником полигона.

Вице-адмирал Степанов, бывший начальником ВМУЗа, обвинялся еще и в том, что возил по академиям и судостроительным заводам английского адмирала Фрезера, прибывшего с визитом в Ленинград во главе эскадры. Якобы он разгласил военную тайну из раболепия перед этим английским адмиралом. Во-первых, протокол визита был согласован с инстанциями заранее, а во-вторых, в тайне нужно было держать то убожество, которое трудно было скрыть. Никаких сверхдостижений Степанов раскрыть не мог, потому что их просто не было.

Суд над моряками был неправедным, но они держали себя с достоинством. Кузнецов защищал подчиненных и брал всю ответственность на себя.

Папа оценил эту акцию против моряков, как звено в цепи событий, запланированных Берией с целью дискредитации Булганина, своего соперника в борьбе за власть. Сейчас многие считают, что этот процесс был вызван борьбой Сталина с Жуковым. Я же более склонен придерживаться первой версии. Жуков тогда уже был в опале, и бояться его было нечего. Где-то в это время Сталина хватил инсульт. По выздоровлении, врачи разрешили ему работать не более двух часов в день. Обязанности председателя Совмина выполняли за него по очереди трое: Маленков, Булганин и Берия. Сталин на свободе занимался базисом и надстройкой, а также языкознанием, а его замы в это время тянули одеяло каждый в свою сторону. Кроме того общеизвестно негативное отношение Жукова к флоту, поэтому подобным процессом его никак нельзя было скомпрометировать.

Раз уж я взялся за эту тему, то продолжу ее до конца.

В Академии я учился вместе с сыном вице-адмирала Степанова Андреем. Он мне рассказал, что Степанов сидел в Бутырской тюрьме в одной камере с Алафузовым и Галлером. Им разрешали свидания, а также пользование буфетом за свои деньги. Жена Степанова распродавала старинные книги из семейной библиотеки, чтобы носить мужу передачи. Андрея, для порядка, перевели из Талина на аналогичную должность в Советскую Гавань. После смерти Сталина Степанова оправдали и освободили. Галлер же умер в тюрьме, не дождавшись оправдания. Оба освобожденных были восстановлены в званиях и получили работу-синекуру в издательстве «Морской атлас».

Николай Герасимович Кузнецов (фото 1942 года).

У Н.Г.Кузнецова все было сложнее. Сначала ему доверили командовать Пятым флотом. В то время Тихоокеанский флот был разделен на Пятый (Владивосток) и Седьмой (Советская Гавань).

Рассказывает адмирал Николай Иванович Шибаев.