Воспоминания о моем отце

Расскажу немного о Саратове образца 1946 года. Центр города не изменился с дореволюционных времен. Каменные здания купеческой архитектуры: биржа, банк, дума и др., возвышались над двухэтажными домами, требующими ремонта. Впечатляли здания театра и городского рынка. От центра к Волге тянулся парк Липки – чудесный уголок плохо озелененного Саратова. Через Волгу был перекинут большой и красивый мост. На юг от центра города вдоль Волги и вдоль трамвайных путей расположились бесчисленные заводы: комбайновый, шарикоподшипниковый, нефтеперегонный, авиационный и др. Возле заводов стояло по нескольку трех-пятиэтажных домов архитектуры первых пятилеток, метко названной стилем «баракко». Как теперь стали говорить: «Социальная сфера явно отставала от производственной».

В связи с провалом нашего соперничества с американцами в области авиации, а также в связи с тем, что реальность получения атомной бомбы была гораздо выше реальности получения бомбардировщика, способного поднять ее в воздух, Сталин разгневался. Начались оргвыводы.

Посадили в тюрьму главкома ВВС главного маршала авиации Новикова, Начальника главного штаба ВВС маршала авиации Ворожейкина, главного инженера ВВС генерал-полковника Репина, наркома авиапрома Шахурина и других авиационных деятелей. Курировавший авиацию член Политбюро ЦК ВКПб Г.М.Маленков тоже попал в немилость и был изгнан из Кремля в Ташкент. Правда, его Сталин вскоре помиловал и вернул в Кремль, а вот авиационные деятели, чтобы выйти на свободу, были вынуждены дожидаться смерти вождя.

Военным инкриминировали забвение перспективы, а также то, что они пошли на поводу у промышленности, всегда настроенной на количество, а не на качество. Авиапром обвинили в том, что ни одного подходящего проекта самолета у него не было подготовлено для смены старых самолетов. Сейчас бы по этим меркам нужно было сажать все правительство подряд.

Несколько по другому поводу был арестован маршал авиации С.А.Худяков.

Я обещал кое-что добавить о Тегеранской конференции. Так вот, после Тегеранской конференции, на которой Сергей Александрович присутствовал, органам контрразведки стало известно, что во время конференции кто-то сболтнул лишнее англичанам, и те стали обладать некими сильно охраняемыми сведениями. Стали анализировать, кто из делегации мог это сделать. Сталин, Молотов и Ворошилов отпадали автоматически, ввиду своей непогрешимости. Оставались Штеменко, Худяков и Кузнецов. Подозрение по характеру сведений пало на Худякова, и он оказался на Лубянке.* (Сноска: Автор, видимо, путает. С.А.Худяков был в Тегеране в качестве личного пилота Сталина. А консультантом он был уже на Ялтинской конференции, где поразил Рузвельта глубиной своих познаний в области авиации. Свой восторг эрудицией Худякова Рузвельт выразил тем, что подарил лично ему спортивный самолет. Самолета Худяков в глаза не видел, т.к. сразу же передарил его аэроклубу, но в немилость у Сталина впал автоматически. Сталин не любил, когда в его присутствии кто-то перетягивал внимание на себя. Арестовали же Худякова после того, как пропал высланный им в Москву с Дальнего Востока самолет с золотом императора Манчжурии Пу И. Комментарий С.Е.Сидоровой.)

Сергей Александрович Худяков был армянином из Нагорного Карабаха. Его «девичья» фамилия была Ханферянц. Сергей Александрович Худяков был его псевдоним, правда мало кто знал его настоящее имя и настоящую национальность, даже сам Сталин, с которым судьба сводила его много раз: и до революции в Баку, и во время гражданской войны на Царицынском фронте, и во время Отечественной войны. Официальной версией жизни под псевдонимом была следующая легенда. Во время гражданской войны Арменак Ханферянц командовал кавалерийским полком. Когда в бою был убит комиссар этого полка, он взял себе его имя, чтобы имя не ушло в небытие вместе с комиссаром. Арменак был должником у комиссара, потому что тот в свое время спас ему жизнь, когда он тонул в Каспии. Арменак Ханферянц не только взял себе имя Сергея Худякова, он еще и женился на его вдове и усыновил сына. Потом из кавалеристов Арменак Ханферянц уже под именем Сергея Худякова переквалифицировался в летчики. Он учился одновременно с папой в Академии имени Жуковского, только на комфаке. Жили они тоже в доме на Красноармейской улице. Жена его, Варвара Петровна, была знакома с моей мамой.