Воспоминания о моем отце

Я получил назначение в Либаву (Лиепаю) в Первую ордена Ушакова Краснознаменную бригаду подводных лодок. Там меня назначили командиром группы движения на подводную лодку Н-27, XXI серии. Лодка была немецкой трофейной. Командиром у меня был прославленный подводник Герой Советского Союза капитан 2 ранга Семен Наумович Богорад, а непосредственным начальником – командир БЧ-У, Евгений Родионович Сергеев.

Командир Краснознаменной подводной лодки «Щ – 310»

Семен Наумович Богорад

Поближе к весне приехала Рита. Об этих временах хотелось бы рассказать подробнее, и я их опишу в рассказе о своей жене.

Тем временем папа получил новое назначение. Его перевели служить в Чкаловскую под Москвой. Назначен он был первым заместителем начальника ГК НИИ ВВС (Государственного Краснознаменного научно-исследовательского института военно-воздушных сил). Это была крупнейшая военная организация. В институте было 5 управлений: по испытанию самолетов, моторов, вооружения, приборов, парашютов и планеров. Эти управления располагали более, чем тысячью лабораторий, полигонами в Ногинске и Владимировке (Астраханская область), несколькими аэродромами и жилыми городками в Чкаловской, Ногинске, Владимировке и Медвежьих озерах. Командовал институтом генерал Редькин. Среди начальников управлений были Герои Советского Союза Благовещенский и Данилин. Остальных я не помню.

Среди командования папа был единственным инженером, и на него легла вся научная и техническая нагрузка. Да и организационные вопросы, которые посложней, спихивали на него. Редькин больше заседал в президиумах, да ездил в Москву по любому поводу. Он и жил в Москве. Папа же переехал в Чкаловскую. Там квартира была лучше московской, все соседи – сослуживцы, воздух чистый, пропахший сосной.

Чкаловская март 1950 г.

В центре Редькин, справа от него папа.

В Чкаловской протекает река Клязьма. В те годы там была лодочная станция, и можно было покататься на лодке. А вот купаться было нельзя. Выше по течению был расположен щелковский завод основной химии, имевший дело с серной кислотой. Этот завод спускал в Клязьму такие отходы, что там даже лягушки вывелись. Вода была черная, непрозрачная, с неприятным запахом. Впоследствии этот завод закрыли и вода в Клязьме начала оживать. В помещении закрытого завода разместился Научно-исследовательский институт химических удобрений и ядохимикатов (сокращенно НИИХУЯ). Уже одна эта аббревиатура невольно вызывала большое сомнение в эффективности научных изысканий данного коллектива.

В наш первый отпуск из Либавы мы приехали в Чкаловскую. По выходным дням ездили всей семьей в Москву в кино или в театр. Иногда ездили с папой за покупками, заглядывая в фирменные магазинчики грузинского и молдавского вина. В этих магазинчиках вино можно было дегустировать, и мы пропускали по стаканчику вкуснейшего марочного вина. Из грузинских вин мы предпочитали «Саамо», а из молдавских – «Фетяску». Выглядело это вполне культурно и чуть ли не празднично. Сейчас, когда все в стране деформировалось, исчезли эти прекрасные магазины, и остались одни гадюшники с бормотухой и алкашами.

Несколько раз мы ездили на реку Ворю, где ловили рыбу, варили уху и отдыхали на природе. Папа любил посидеть с удочкой, но для ухи всегда в резерве была покупная рыба, чтобы мероприятие не сорвалось из-за прихоти рыбацкой фортуны. Такая предусмотрительность у папы была во всем. Он ее называл «поправкой на дураков», Сам в своей работе он всегда делал эту поправку и подчиненных учил делать.

Как-то раз папа узнал, что друг моего детства, Алик Бондаренко, учится в Академии. Мы с ним съездили в Академию, разыскали Алика и пригласили его в гости. Алик с женой, Тоней, приехал к нам в Чкаловскую в гости.

Когда я вернулся из отпуска к месту службы, я узнал, что переведен с повышением на «Малютку» серии ХУ командиром БЧ-У. Служба на этой лодке была очень тяжелая: тесно, душно, вахта двухсменная, в море круглый год.

20 октября 1949 года у нас родилась Светочка, наш первенец. Меня отпустили по этому поводу на несколько дней в Ленинград. Рита запомнила розы, которые я по пути купил ей в Риге, а я запомнил, как нес новорожденную на руках из родильного дома с улицы Маяковского на Фонтанку.

В следующий наш отпуск мы приехали в Чкаловскую уже втроем.

Шел 1950 год. Восстановление народного хозяйства практически закончилось. Жить стало легче в материальном плане. Тем более, что я получил еще одно повышение по службе, а именно: стал командиром БЧ-У большой гвардейской подводной лодки «Л-3». Я стал прилично зарабатывать.

В то же время в воздухе витала тяжелая атмосфера.