Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917

Выделенный из состава всех Гельсингфорсских совдепов Военно-революционный комитет отправил утром 1 сентября Всероссийскому исполнительному комитету следующую телеграмму: «Сегодня ночью, вопреки воле и желанию Военно-революционного комитета, по постановлению команды линейного корабля «Петропавловск» совершился расстрел четырех офицеров указанного корабля: лейтенанта Тизенко, мичманов Михайлова, Кандыба, Кондратьева. Расстрел произведен чинами указанного корабля. Революционный комитет рассматривает в сепаратных выступлениях частей войск крайне нежелательные явления и, никоим образом не одобряя подобного рода выступлений, объявляет о своем решительном постановлении о недопустимости впредь подобного рода выступлений и предписывает всем судовым, ротным, полковым комитетам, а также командным немедленно доводить до сведения Революционного комитета обо всех замеченных в контрреволюционной деятельности лицах».

В ответ на нее Н. С. Чхеидзе телеграфировал следующее: «Самочинные аресты, насилия, убийства лиц командного состава Центральный комитет считает смертельным ударом для революции и благоприятным для только что подавленной контрреволюции. Власти Правительства вполне достаточно, чтобы судом попирать врагов нового строя».

2 сентября днем пришла на имя Центробалта телеграмма Морского министра: «Я только что узнал об убийстве офицеров «Петропавловска». Во имя бывшего у нас единения и взаимного доверия обращаюсь к вам с требованием удержать взволнованные командные массы от дальнейших эксцессов, памятуя, что таковые окончательно ослабят флот и сделают его неспособным к стойким боевым действиям в случае возможного ныне натиска немцев. Необходимо прекратить аресты без достаточных оснований, без участия судебных властей, ибо таковые аресты возбуждают страсти и дают повод к тяжким эксцессам. Прошу верить, что никакая контрреволюционная попытка Правительством допущена не будет, не могут быть допущены и эксцессы, ведущие дело защиты Родины к развалу, а следовательно, на пользу нашего врага. 2 сентября 1917 года. Вердеревский».

3 сентября в Гельсингфорсе была получена по адресу срочно и всем следующая телеграмма: «Требую немедленного прекращения отвратительных насилий, чинимых позабывавшими свой долг и совесть командами, прикрывающими свои преступления спасением Родины и свободы, а в действительности вносящими только развал в боевую готовность флота перед лицом врага, а поэтому являющимися изменниками Родины. Позорные контрреволюционные действия убийц и насильников лягут пятном на все команды флота. Жду немедленного донесения о полном восстановлении порядка. Керенский».

В тот же день состоялись на православном кладбище в Гельсингфорсе похороны убитых офицеров без оказания воинских почестей.

На Або-Оландской шхерной позиции был арестован морской летчик лейтенант Макаревич, только что прилетевший в Або и Оланд. После пререканий с большевистски настроенными матросами он был обвинен в контрреволюции и тут же расстрелян.

Гибелью этого офицера 5 сентября закончились самочинные выступления флота по проискам большевиков и германских агентов.

Произведенное расследование выяснило, что зауряд-военный чиновник[17] Островский, состоявший в Отделении по охране народной свободы при Военно-революционном комитете, передал матросу-большевику Шишко 40 тысяч финских марок, полученных им от германских агентов на организацию убийств офицеров.

Когда 16 мая 1918 года белые финляндские войска генерала от кавалерии Маннергейма вступили в город Гельсингфорс, то вскоре Островский был разыскан, арестован и расстрелян на острове Стура-Мьэлэ по приговору военно-полевого суда. Надо думать, что суд располагал всеми данными для постановления такого приговора, по нашему мнению, приговора справедливого.

ОБЯЗАТЕЛЬНОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

о езде вне городских поселений на самодвижущихся экипажах

Ввиду объявления Финляндии на военном положении сим, на основании статьи 19 Правил о местностях, состоящих на означенном положении (Сб. пост. В. К. Ф. 1909 года № 73), постановляется на время действия в крае военного положения нижеследующее:

1. Езда вне городских поселений на самодвижущихся экипажах (автомобилях, мотоциклетах, велосипедах и т. п.) разрешается исключительно только лицам, получившим на таковую езду особое именное свидетельство от городского полицейского управления, городского полицейского комиссара или коронного ленсмана, по принадлежности, за надлежащею подписью и печатью.

2. Свидетельства на право езды на самодвижущихся экипажах выдаются по усмотрению подлежащей полицейской власти (статья 1), или на все время действия настоящего постановления, или на определенный срок, или только на отдельную поездку. К свидетельству прилагается фотографическая карточка лица, коему оно выдано. Другая такая же карточка остается для контроля при делах полицейской власти, выдавшей свидетельство. Полицейские власти могут в виде изъятия выдавать свидетельства на отдельные поездки лицам, им известным, не требуя представления фотографических карточек.