Воспоминания петербургского старожила. Том 1

Против первых восьми вычеркнутых стихов Красовский написал: «Какая дева?» Автор, г. Туманский, пометил свою статью девятым марта, и тут премудрый цензор прописал пояснение того, почему он предал невинные стихи эти полнейшей неизвестности. Вот это оригинальное его пояснение: «9 марта 1823 года, т. е. в один из первых дней великого поста, весьма неприлично писать о любви девы, неизвестно какой, когда говорят о материнской любви и о смерти. При том, nota bene, „Сын Отечества“ читают люди степенные и даже духовные». – Каков кретен[783]-фарисей! Мало этого, в том же году в № 11 «Сына Отечества» назначался у меня «Романс с французского», написанный одним Константиновым, помнится, каким-то учителем Петропавловского училища, где я тогда преподавал русскую словесность. Из романса этого Красовский, нарушая и ломая смысл, выкинул следующие стихи:

1) И вздох хозяйки молодой.
2) Красавица-обвороженье!
И сердце кинулося в плен…
3) И жертва страсти неоткрытой.

Выставив свои карандашные nota-bene при этих четырех стихах, Красовский написал: «Сии стихи прилично будет напечатать в № 18 или 19 „С[ына] О[течества]“. Теперь сыны и дщери церкви молят Бога, с земными поклонами, чтобы он дал им дух целомудрия, терпения и любви (совсем другой, нежели какова победившая французского рыцаря). Надеюсь, что и почтенный сочинитель прекрасных стихов не осудит цензора за совет, который дается от простоты и чистого усердия к нему и его читателям»[784].

Такое подвижничество цензора Красовского всех нас очень рассмешило и убедило в том, что все придирки цензоров тридцатых и начала сороковых годов не что иное, как незаметные безделицы в сравнении с самоуправством хоть бы этого самого Красовского.