Читаем Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология) полностью

Иногда литературный портрет может принимать форму свода воспоминаний, книги - портрета, включающей не только самые разнообразные сведения о человеке, но и яркий образ той эпохи, в которую он жил. Таковы, например, книги Вс. Рождественского, посвященная А.Блоку, воспоминания М.Шагинян о С.В.Рахманинове. В каждом из портретов представлен авторский взгляд на представляемую личность. Мы видим, что воссоздание живого и многопланового образа далеко не сразу было осознано как главная цель литературного портрета, но накопленный этим жанром опыт занимает существенное место в стилевой системе мемуарного повествования.

По характеру обобщения и описания современников это достаточно разностильные произведения. Некоторые авторы остаются в рамках реалистической поэтики, и их портреты точно воспроизводят черты прототипа (В.Короленко), другие (А.Белый) передают прежде всего собственное впечатление. Наконец, третьи стремятся найти нечто среднее между портретом личности и анализом ее творчества. Есть среди этих портретов и своеобразные силуэты, в которых возникает очертание фигуры, знакомой по другим воспоминаниям (А.Луначарский, Б.Полевой).

С точки зрения содержания главным, конечно является личность героя, своеобразное его жизнеописание, представляемое с той или иной степенью полноты (оно зависит от длительности знакомства и степени близости с портретируемым, а также разнообразными материалами справочного характера, приводимыми или опускаемыми мемуаристом). Таким образом очевидно, что яркость воспроизведения образа портретируемого практически не зависит от формы.

Наиболее убедительное портретное сходство достигается лишь в том случае, когда писатель выступает в роли внимательного собеседника, наблюдательного очевидца, хорошего хрониста, который видел описываемого им человека, общался с ним, наблюдал его в различной обстановке. Отбирая все самое важное, он создает яркий и запоминающийся образ.

Чтобы понять современника, показать его внутренний мир, писатель размышляет о нем, приводит различные высказывания как самого портретируемого, так и окружающих его людей, передает собственное восприятие, ставит его в определенный литературный контекст. Вместе с тем мемуарист изображает своего героя в конкретной бытовой и общественной обстановке, поскольку образ человека неразделим с образом эпохи, в которую он жил, исторического фона и реальных событий и лиц. И эта эпоха также занимает свое место в портрете личности.

Однако преобладает непосредственное впечатление, складывающееся на основе личного общения. Именно авторское восприятие, личный взгляд определяют и выбор средств, и композицию, и цель создания литературного портрета.

Рамки литературного портрета могут легко раздвигаться при помощи включения в него фактов автобиографии, писем, публицистики. Поэтому можно сказать, что композиция и тональность литературного портрета зависит не только от объекта - личности изображаемого в нем человека, но и от субъекта - самого мемуариста, его памяти, стиля, языка и отношения к портретируемому.

Вместе с тем художественные возможности литературного портрета шире, чем портрета в изобразительном искусстве. Если в живописном, изобразительном портрете основное внимание художника обращено на выражение лица человека, как средоточия его внутреннего мира, то в центре литературного портрета находится мысль, высказывание, выявляющее его духовную сущность. Вот почему образ в литературном портрете дается крупным планом. Описание героя, его речь, реакции, оценки, жесты заполняют его пространство. _

Данное качество литературного портрета подметил еще раньше, например, В.Вересаев: "От каждого человека остается в памяти одно центральное воспоминание, в котором как в фокусе, концентрируется общее впечатление от этого человека". _

В литературном портрете также часто "досказывается" о человеке то, что еще не сказано, дополняет его устоявшуюся характеристику. Наблюдая за своей "моделью" в течение длительного времени или от случая к случаю, портретист оставляет в памяти только самое характерное, что и позволяет ему раскрыть живой, реальный облик современника. Портретист стремится раскрыть образ выдающегося деятеля в "малом", в повседневном.

Чаще всего подобная характеристика представлена в сборниках воспоминаний о писателях. В них возникает мозаика разнородных впечатлений, восприятия разных лиц. Однако, часто в этой хаотичности проявляется своя внутрення логика и перед нами вдруг появляется удивительно цельный и непосредственный образ портретируемого. Так, в сборнике "М.М.Зощенко в воспоминаниях писателей" составителям удалось добиться удивительной цельности облика этого незаурядного человека. Яркий образ М.М.Зощенко как бы стирает границы между отдельными картинами, отчего появляется внутренняя связь между воспоминаниями отдельных лиц. Данные ими характеристики писателя построены на одних и тех же ассоциативных рядах (постоянная аккуратность в ношении одежды). _

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

О роли авиации в Сталинградской битве до сих пор не написано ни одного серьезного труда. Складывается впечатление, что все сводилось к уличным боям, танковым атакам и артиллерийским дуэлям. В данной книге сражение показано как бы с высоты птичьего полета, глазами германских асов и советских летчиков, летавших на грани физического и нервного истощения. Особое внимание уделено знаменитому воздушному мосту в Сталинград, организованному люфтваффе, аналогов которому не было в истории. Сотни перегруженных самолетов сквозь снег и туман, днем и ночью летали в «котел», невзирая на зенитный огонь и атаки «сталинских соколов», которые противостояли им, не щадя сил и не считаясь с огромными потерями. Автор собрал невероятные и порой шокирующие подробности воздушных боев в небе Сталинграда, а также в радиусе двухсот километров вокруг него, систематизировав огромный массив информации из германских и отечественных архивов. Объективный взгляд на события позволит читателю ощутить всю жестокость и драматизм этого беспрецедентного сражения.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Военное дело / Публицистика / Документальное