Читаем Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология) полностью

Тенденция к укрупненному изображению событий собственной жизни в форме биографического повествования получает продолжение в конце 20-х - 30-е годы, когда публикуются воспоминания видных деятелей модернистского движения: "Встречи" (1929) В.Пяста, "Годы странствий. Из книги воспоминаний" (1930) Г.Чулкова, "Юность Маяковского" (1931) и "Путь энтузиаста" (1931) В.Каменского, "Полутораглазый стрелец" (1933) Б.Лифшица, "Литературные воспоминания" (1933) В.Перцова. Известно, что готовилась публикация "фрагментов" из воспоминаний Д.Бурлюка (первая объемная публикация в России состоялась только в 1994), работал над мемуарами А.Мариенгоф. +

В указанных произведениях была воссоздана картина возникновения и развития модернистских течений в русской литературе и культуре начала ХХ века. Располагая материал в виде хроники, вводя в него историю собственного пути в литературе, писатели приходили к произведениям крупной формы, где фактическая основа сочеталась с типизацией описываемых явлений.

Для развития биографии второй половины ХХ века особое значение имели и публикации классических произведений мемуарной прозы прошлого. Это прежде всего издание "Записок" А.Болотова, а также произведений А.Герцена и С.Аксакова. Они побудили многих писателей обратиться к осмыслению своего опыта. Назовем трилогию Ф.Гладкова "Повесть о детстве" (1949), "Вольница" (1950) и "Лихая година" (1954), "Повесть о жизни" (1945-1963) К.Паустовского и мемуарную эпопею И. Эренбурга "Люди. Годы. Жизнь" (1961-1966).

Ф.Гладков продолжил горьковскую традицию, создав историю личности, вышедшей из самых глубин народа, обладающей тонко развитым эстетическим чувством к доброму. В его автобиографическом герое живет чувство гражданина, которому понятно значение культуры, историческая ценность добра. _

Монументальное сочинение И.Эренбурга "Люди. Годы. Жизнь", состоящее из семи книг, можно отнести к жанру мемуарного романа - эпопеи. Главным для автора является не отражение перипетий жизненного пути автобиографического героя, а создание эпического портрета пережитой эпохи.

Эренбург рисует эпоху щедрыми мазками художника -монументалиста, старающегося поместить на полотно как можно больше лиц, событий, фактов своей и чужой биографий. За разнообразными, подчас очень субъективными, зарисовками проступает четкая и вместе с тем противоречивая картина пережитого. "Я не собираюсь связно рассказать о прошлом - мне претит мешать бывшее в действительности с вымыслом... Я буду рассказывать об отдельных людях, о различныхгодах, перемежая запомнившееся моими мыслями о прошлом", - Эренбург, т.1, с.48.

Писатель восстанавливает свою жизнь, начиная с рождения и одновременно осмысливает ее с беспощадностью философа. Он не судит своего героя, а лишь показывает, что в тех или иных обстоятельствах он мог поступить так и только так, как поступил. Эренбург вовлекает в мыслительную работу читателя, предлагая ему самому сделать необходимые выводы. Поэтому в его цикле практически отсутствует прямая авторская оценка автобиографического героя, поскольку "за полвека множество раз менялись оцуенки людей и событий и чуцвства невольно поддавались влиянию обстоятельств"_.

В отличие от других мемуаристов автор - повествователь не сосуществует с героем в одной плоскости. Он наблюдает за биографическим персонажем и одновременно рассматривает его.

В последней, седьмой книге воспоминаний происходит слияние двух ипостасей авторского "я", что обуславливается отсутствием временной дистанции. События последней книги - конца 50 - х - начала 60 - х годов практически совпадают с временем ее написания (прошло не более пяти лет), и автор стремится не столько рассказать о пережитом, сколько поразмышлять над всем известными фактами, уже ставшими историей. Он ведет открытый, очень откровенный разговор с читателем. "Нужно было время для того. чтобы кое что разглядеть и понять. Последнее десятилетие многое изменило в жизни мира и в моей внутренней жизни, мне есть о чем расказать." Эренбург, т.3, с.263.

Сопоставительный анализ позволяет прийти к выводу, что как в русской прозе в России, так и в русском зарубежье, после войны началось создание произведений крупной формы. Процесс происходил практически одновременно, поскольку к подобным произведениям обратились прежде всего писатели, чья творческая биография началась одновременно с ХХ веком, пережившие значительные и масштабные явления эпохи.

Период 50 - 60 - х годов отмечен появлением крупных произведений и в мемуаристике русского зарубежья: произведения Дон-Аминадо "Поезд на третьем пути" (1954), "Курсив мой" (1969) Н.Берберовой. "Москва" (1939, переиздавалась в 1960 и 1973 - м) и "Далекое" (1965) Б.Зайцева, "Петербургские зимы" (1954)" Г.Иванова, Другие берега" (1954) В.Набокова, "Портреты современников" (1955), "На Парнасе серебряного века" (1962) С.Маковского, "На берегах Невы" (1967) и "На берегах Сены" (1989) И.Одоевцевой, "Встречи" (1953) Ю.Терапиано.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

О роли авиации в Сталинградской битве до сих пор не написано ни одного серьезного труда. Складывается впечатление, что все сводилось к уличным боям, танковым атакам и артиллерийским дуэлям. В данной книге сражение показано как бы с высоты птичьего полета, глазами германских асов и советских летчиков, летавших на грани физического и нервного истощения. Особое внимание уделено знаменитому воздушному мосту в Сталинград, организованному люфтваффе, аналогов которому не было в истории. Сотни перегруженных самолетов сквозь снег и туман, днем и ночью летали в «котел», невзирая на зенитный огонь и атаки «сталинских соколов», которые противостояли им, не щадя сил и не считаясь с огромными потерями. Автор собрал невероятные и порой шокирующие подробности воздушных боев в небе Сталинграда, а также в радиусе двухсот километров вокруг него, систематизировав огромный массив информации из германских и отечественных архивов. Объективный взгляд на события позволит читателю ощутить всю жестокость и драматизм этого беспрецедентного сражения.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Военное дело / Публицистика / Документальное