Читаем Воспоминания писателей ХХ века (эволюция, проблематика, типология) полностью

Новые приемы организации повествования, доминанта авторского начала над событийным вызывали различные оценки критиков. Конкретным подтверждением сказанному может служить дискуссия, завязавшаяся практически сразу же после публикации воспоминаний И.Эренбурга "Люди. Годы. Жизнь", когда автора упрекали или в излишней субъективизации изображаемого, выделении на первый взгляд собственного видения и прочтения событий своего времени. _

В настоящей главе автор работы показал, что формирование мемуарных форм происходило постепенно, на протяжении длительного периода времени.

Переломным в истории жанра можно считать XIX век, когда многие разновидности бытовой литературы переходят в письменную культуру.

В ХХ веке из частного документа письмо постепенно становится беллетристическим произведением (или его основой), повестью или романом. Правда, сохраняется возможность существования письма как бытового документа. Кроме того, некоторые произведения организуются в форме письмовника или дневника.

Содержание подобных форм сложное, в письмо включаются не только конкретные факты, отражающие определеный период жизни автора. В него также вводятся портреты, пейзажные зарисовки, некоторые документальные сведения. Подобная структура воспринимается как контаминационное образование.

+Подобная трансформация происходит и с формой дневника. Включение в него разнообразных фактов, прежде всего описаний общественно значимых событий, приводит к изменению формы. Личные события воспринимаются в социальном контексте, хотя реакции на события и организация повествования в виде подневных записей сохраняются. Иногда в дневник включают и записи, относящиеся к более ранним периодам жизни автора.

Особенностью мемуарного повествования в целом является его открытость, тяготение к использованию приемов, накапливаемых самыми различными литературными жанрами. Взаимопроникновение приемов, свойственных отдельным образованиям проявляется в создании контаминационных форм. Элементы и письма, и дневника, и путешествия могут как войти в мемуарное повествование, так и существовать в виде внесюжетных элементов.

В зависимости от доминанты личного или биографического начал акцент делался писателем на описании переживаний, настроений, впечатлений или на социально-общественных событиях. Ведущими качествами стали установка на повествование о самом себе, рассказ о конкретном человеке, разворачиваемый в настоящем времени, но направленный в прошлое.

Биографические сведения могут трансформироваться в разные формы: автобиографического романа, мемуарной повести о детстве, мемуарно биографического романа (рповести). Различие между ними заключается в степени обработки и организации автобиографических материалов.

Из предлагаемой классификации видно, что наибольшим разнообразием отличается литературный портрет. Он может воплощатся в различной форме очерков, дневников, воспоминаний о встречах, становиться самостоятельной мемуарной книгой о портретируемом, входить в состав сборников воспоминаний.

Форма путешествий чаще носит контаминационный характер и редко оформляется как самостоятельное жанровое образование. Писатели скорее используют путешествие как мотив, организуя его как значимое составляющее мемуарного повествования.

Развитие литературоведческой мысли позволяет говорить о том, что в конце ХХ века некоторые традиционные жанровые дефиниции, в частности, "лирическая повесть", оказались недостаточными для выявления специфики жанровых образований, ибо тематических аспект преобладает в них над филологическим.

После появления специальных теоретических по истории развития жанра в ХХ столетии контаминационные формы, куда можно отнести и мемуары, получают еще более точную оценку.

_ Липин С. Сквозь призму чувств. О лирической прозе. - М., 1978. С.194 - 195.

_ Вероятно, о лирической повести, следует говорить не как о жанровой дефиниции, а как о характеристике стилевой манеры. Обычно мы встречаемся с оценкой лирической повести как жанрово - стилевого течения, что говорит о расплывчатости критериев, по которым она выделяется. См., например, Георгиевский А. Владимир Солоухин и некоторые тенденции современной лирической прозы. - АКД. - М., 1984. - С.9.

_ Липин С. Сквозь призму чувств. О лирической прозе. - М., 1978. С.73.

_ Липин С. Сквозь призму чувств. О лирической прозе. - М., 1978. С.17.

_ Цитируется по книге Голлербах Э. В.В.Розанов. Жизнь и творчество. Пг., 1922. - С.59-61. Среди созданных Розановым книг - "Уединенное" (1912), "Смертное" (1911-1912), "Опавшие листья" (1913, 1915). Интересно, что один из исследователей относит записи Розанова к автобиографии - исповеди и ставит их в один ряд с произведениями Августина, Абеляра, Челлини, Казановы, Руссо, Гёте, Уайльда. - Шамшин Л. Биография // Культурология. ХХ век. Энциклопедия. - СПб., 1998. - Т.1. - С. 73.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)
10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ)

[b]Организация ИГИЛ запрещена на территории РФ.[/b]Эта книга – шокирующий рассказ о десяти днях, проведенных немецким журналистом на территории, захваченной запрещенной в России террористической организацией «Исламское государство» (ИГИЛ, ИГ). Юрген Тоденхёфер стал первым западным журналистом, сумевшим выбраться оттуда живым. Все это время он буквально ходил по лезвию ножа, общаясь с боевиками, «чиновниками» и местным населением, скрываясь от американских беспилотников и бомб…С предельной честностью и беспристрастностью автор анализирует идеологию террористов. Составив психологические портреты боевиков, он выясняет, что заставило всех этих людей оставить семью, приличную работу, всю свою прежнюю жизнь – чтобы стать врагами человечества.

Юрген Тоденхёфер

Документальная литература / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943
Воздушная битва за Сталинград. Операции люфтваффе по поддержке армии Паулюса. 1942–1943

О роли авиации в Сталинградской битве до сих пор не написано ни одного серьезного труда. Складывается впечатление, что все сводилось к уличным боям, танковым атакам и артиллерийским дуэлям. В данной книге сражение показано как бы с высоты птичьего полета, глазами германских асов и советских летчиков, летавших на грани физического и нервного истощения. Особое внимание уделено знаменитому воздушному мосту в Сталинград, организованному люфтваффе, аналогов которому не было в истории. Сотни перегруженных самолетов сквозь снег и туман, днем и ночью летали в «котел», невзирая на зенитный огонь и атаки «сталинских соколов», которые противостояли им, не щадя сил и не считаясь с огромными потерями. Автор собрал невероятные и порой шокирующие подробности воздушных боев в небе Сталинграда, а также в радиусе двухсот километров вокруг него, систематизировав огромный массив информации из германских и отечественных архивов. Объективный взгляд на события позволит читателю ощутить всю жестокость и драматизм этого беспрецедентного сражения.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Военное дело / Публицистика / Документальное