Воспоминания старца Нектария Иванчева (СИ)

- Не знаю пока, куда Господь укажет. - ответил я ему.

- Странный вы человек, однако. Ну залезайте на площадку, пора отправляться. - сказал обер и дал свисток.

Обер провел меня в мою комору и представился по дороге:

- Меня зовут Павел Степанов. А как ваше имя?

- А меня - Нектарий, - представился я, - в миру - Василий.

Оставил меня обер располагаться в моей новой передвижной келье и ушел к себе, сказав, когда зайти к нему, чтобы он меня представил моим новым товарищам.

Я повесил на стене те святые иконы, которые висели в моей комнате, в мастерских. Достал нехитрую поклажу и возблагодарил Господа за то, что он даровал мне и кров и пропитание.

Так с молитвой Иисусовой в уме, предавшись Господу, отправился я дальше по России.

Остановки на пути нашем случались часто. То одни вагоны отцепляли, то другие прицепляли. Приходилось часто ремонтировать рессоры вагонов, они были сильно изношены, как и тормоза паровоза, у которых часто меняли то колодки, то рукава.

Ехать в моей каморе хорошо, молитва помогала, и ничто не отвлекало от нее. Но теснота приводила к затеканию мускулов и всех составов тела. Поэтому я попросил доброго обера помогать кочегару. Обер удивился моему прошению, но согласился. Нехитрое упражнение - кидать уголь в топку, очень хорошо бодрило все тело. А каждый бросок я старался совмещать со словами молитвы Иисусовой, дабы она держала мой ум нерассеянным и занимала внимание. Кочегар следил за стрелкой котла и вовремя меня останавливал: "Отец, хорошь кидать. Отыхай"

Однажды, когда мы с механиком меняли колодки у тормозов паровоза, на какой то малой станции, обер смотрел на нас, а потом сказал: "Хороший вы механик, отец Нектарий. Как же вы в монахи пошли?". Я рассказал ему о встрече с отцом Павлом и о жизни под его духовным руководством в Японии. Ко всему прочему, добавил я и о молитве Иисусовой, и о том как отец Павел учил меня ее прохождению.

После этого обер стал часто приходить ко мне в комору побеседовать на духовные темы.

Во время одной из остановок отошел я на ровную поляну и стал делать движения, которым меня отец Павел обучил. Обер наблюдал за мной, а когда я закончил, подошел ко мне и спросил:

- Отец Нектарий, что это вы такое делали? Вы, часом, не раскольник какой?

- Нет, - ответил я, - это движения для укрепления мускулов и всего тела. Меня им научил отец мой духовный Павел. А его благословил их людям показывать его духовный отец - епископ Николай, который возглавлял духовную миссию в Японии. Эти движения много пользы приносят телу. А еще отец Павел учил меня с этими движениями соединять молитву Иисусову.

И я показал оберу, как это делается. Обер попросил меня обучить его этим движениям:

- Поясницу у меня ломит сильно, отец Нектарий, может помогут мне ваши движения.

И стал я учить обера движениям, которым меня отец Павел обучил.

Обучая обера, тем движениям, я произносил и молитву Иисусову, как меня отец Павел учил. Потихоньку боли в пояснице у обера кончились, а Иисусову молитву он полюбил и стал в коморе моей беседовать со мной об этой молитве. Я что от отца Павла слышал и чему научился передавал оберу, памятуя заповедь Господа нашего: "просящему у тебя дай". Да и отец мой Павел заповедал мне не отказывать просящим.

Из книг я взял с собою из Японии только Священное Писание да Невидимую брань. Но и этого для меня было вполне довольно.

Открыл я в Невидимой брани главу о молитве Иисусовой и зачитал оберу: "Навыкновение молитве Иисусовой внешне состоит в достижении того, чтоб она сама собой непрестанно вращалась на языке, внутренне же - в сосредоточении внимания ума в сердце и непрестанном в нем предстоянии пред Господом, с сопровождающею сие сердечною теплотой в разных степенях, и отреванием всяких других помышлений, и наипаче с сокрушенным и смиренным припаданием к Господу Спасителю".

- Что же это означает? - спросил у меня обер.

Я ему ответил:

- Молитву Иисусову нужно вначале в ум свой вселить любым удобным способом. И внимание ума направить все на слова этой молитвы. Только уж потом умом надо в сердце входить и твердо знать, что ты пред Самим Господом стоишь, хотя и можешь работой какой заниматься или идти куда. Мы всегда пред Господом, только часто забываем, что пред ним надо с благоговением предстоять и ум наш бегает по сторонам или перебирает мысли какие ненужные. Как дальше в Невидимой брани говорится: "Частое повторение, установляясь, собирает ум воедино в предстоянии Господу. Установлению такого строя внутри сопутствует согреяние сердца и отгнание помыслов даже простых, а не только страстных". Когда вы достигнете этого - укрепитесь в навыке, только потом можно сходить умом в сердце.

- Как же можно умом в сердце сходить? - спросил обер. - Ведь они друг от друга на некотором расстоянии отстоят и перенести ум в сердце нельзя.

Я ему на это отвечаю: