Восстанавливая равновесие

– Раньше, – её любовник поморщился. – До шумихи с моей профессией, твоей якобы девственностью…

Лицо Кассии замкнулось, она притворилась спящей. Айк в раздражении потряс её:

– Кесс, мне надо знать, как ты не понимаешь? Мне нет покоя с той ночи в Камбодже. Кто глупец: ты или я? Кто ты: моя невинная жертва или лгунья?

– Тебе знакомо слово «деликатность», Сентуриа? – устало проговорила Кассия.

– Кесс, пожалуйста… мне нужно точно знать, что стоит между нами. Я хочу попытаться загладить свою вину…

– Считай, что я тебя простила.

– Просто так?

– Ты был нежен со мною сегодня. О Господи! – Кассия судорожно зевнула. – И кто придумал, что именно женщины мечтают поговорить после секса?

– Спи, – в который раз Айк отступился. Кассия хранила свою тайну надёжнее, чем Форт-Нокс.

Она затихла, а он стал смотреть в не занавешенное окно, прикрытое на случай бомбёжки куском картона. Небо там, снаружи, было тёмно-тёмно-синим, расцвеченным мелкими искорками звёзд.

– Я не только женщина, Айк, но и врач, – очень тихо заговорила Кассия рядом. – Моя профессия прочно вошла в мою жизнь. Когда я могу облегчить чьи-то страдания, я делаю это. А в тот раз речь шла обо мне самой.

– Какой «тот раз»?

– Я говорю о моменте, когда я осознала свою собственную сексуальность. Лет в шестнадцать-семнадцать я была весьма заинтересована в получении так называемого «первого опыта».

– Проще говоря, ты хотела…

– Не надо проще. Это слово вульгарно.

– Ты даже не знаешь, о чём я…

– Знаю. Замолчи и лежи смирно, иначе замолчу я. Так вот… м-м, забыла… да, это был эксперимент.

– Ты получила свой первый опыт?

– Не терпится, да? Чёрт побери, Сентуриа, я получила его с тобой! – она провела рукой по лицу мужчины, как бы стирая написанное на нём недоверие. Голос её смягчился.

– Да, малыш, это действительно так. Права я, и прав ты: то был мой первый сексуальный контакт, но, наверное, девственницей я не была.

– Кассия?

– Я много слышала об ужасной боли и море крови у девственниц и не хотела этого для себя. И я позволила подругам-студенткам помочь мне. Могу сказать, что это значительно лучший способ избавиться от девственности: в стерильной обстановке, с обезболиванием, под наркозом…

С громким стоном Айк Сентуриа уткнулся лицом ей в грудь.

– Господи Боже мой, это просто невыносимо! Академическое образование куда как усилило твою оригинальность, Кесс.

– А что такое? – Кассия мгновенно ощетинилась.

Плечи Айка затряслись, но Кассия не могла понять – плачет он или смеётся.

– Девочка моя, – голос его звучал сдавленно, – надо полагать, что, когда ты захочешь завести ребёнка, ты тоже не будешь прибегать к традиционным методам? Неужели лучше искусственное осеменение, – он передразнил её тон, – в стерильной обстановке? Или пойдём ещё дальше – ребёнок из пробирки?

– Так поступила моя сестра, – очень тихо, задумчиво проговорила Кассия. – Нума безумно хотела ребёнка, а её муж, Дитрих, напротив, не хотел. И она сделала искусственное осеменение. Всё это закончилось ужасной трагедией, в которой я сыграла самую отвратительную роль. Поэтому у меня никаких искусственных беременностей не будет. Только по воле Бога. Если я забеременею, значит, Бог простил мне убийство ребёнка Нумы. Нет, так нет.

– Убийство? – тон Айка изменился.

– Да, – Кассия перевернулась на живот. – Давай спать, Сентуриа. Завтра тяжёлый день.

– Ты мне не доверяешь…

Женщина усмехнулась в подушку.

– Я ещё не сошла с ума. Да и что для тебя означает убийство всего одного, даже не родившегося ребёнка…

– Кассия, я не монстр.

– А я – да. И покончим на этом.

Айк помолчал, испытывая странную боль от её отстранённости.

– Хорошо. Пусть будет по-твоему. Я оставлю тебя в покое. Но не навсегда, Кесс.

Он скоро заснул, а она смотрела в окно до рассвета и всё гадала: что же означали его последние слова?

Глава 31

– Милый мой мальчик, – Кассия гладила его по голове, – я люблю тебя, Брик. Я люблю… – она качала ребёнка в своих объятиях, хотя он был уже слишком большим для этого. Но невозможно стать слишком взрослым для любви.

– Ангел, – мальчик сонно взмахнул ресницами и улыбнулся ей, прежде чем снова заснуть.

Кассия Алессандрос задумчиво перебирала его светлые волосы. Письмо, пришедшее вчера вечером в ответ на её запрос, ничем не порадовало. Её приглашали через десять дней в Бугойно, на заседание комиссии по усыновлению, где и определится дальнейшая судьба боснийского подданного Алексы Вушковича. До назначенного срока, как сообщалось в письме, её посетит специальный агент по делам опеки и попечительства, в чьи обязанности входит не только побеседовать с потенциальной родительницей, но и попытаться разыскать родственников вышеупомянутого ребёнка. Сам Брик был опознан соседями-сербами, не выразившими никакого желания взять его к себе, но на имя, которое они назвали, он по-прежнему не откликался. «Я – Брик, – отвечал он на вопрос о его имени. – Так сказала Ангел».

– Вижу, у вас с ним действительно тёплые отношения, – принесшая холод тень закрыла от солнца плечо Кассии и поменяла золотой цвет песка на серый. – И что же ты собираешься с этим делать?