Восстание Болотникова 1606–1607

Против такого взгляда на астраханские события не выступает и С. Ф. Платонов; скорее он примыкает к традиционной точке зрения, хотя и в более осторожной форме. По определению С. Ф. Платонова, восстание в Астрахани — это «бунт астраханского гарнизона, которым руководил астраханский воевода князь Ив. Дм. Хворостинин, двоюродный брат близкого к Самозванцу и сосланного Шуйским князя Ивана Андреевича». Относя астраханское восстание к категории «беспорядков местного характера», С. Ф. Платонов в объяснении причин, вызвавших «бунт» князя Хворостинина, занимает позицию, близкую Костомарову, высказывая предположение, что «едва ли здесь не действовала семейная вражда к Шуйскому Хворостининых, много терявших с низвержением благоволившего к ним Самозванца»[615].

Такая устойчивость историографической традиции объясняется тем, что и Карамзин, и Соловьев, и Костомаров, и Платонов основывались в своих воззрениях на астраханские события на данных «Нового Летописца», именно, той его редакции, которая содержится в приложениях к Никоновской летописи.

Свидетельство «Нового Летописца» об астраханских событиях имеет следующий вид: «Царь же Василий, слышав, яко град Астрахань из мелких многих людей, которые стояху за правду, побиваху с роскату и дьяка Афонасья Карпова убиша»[616]. Из приведенного текста, действительно, следует, что в Астрахани «из мелких многих людей» (т. е. большое количество «мелких» людей) были побиты за то, что они «стояху за правду», т. е. за Василия Шуйского. Однако уже при первом чтении рассказа «Нового Летописца» бросается в глаза неправильность грамматического построения цитированного текста, равно как и смысловые противоречия (так, например, второе лицо после воеводы, дьяк Карпов оказывается отнесенным к числу «мелких» людей). Эти черты рассматриваемого текста вызывают сомнение в его исправности. И действительно, проверка по другим спискам «Нового Летописца» убеждает в том, что в редакции Никоновской летописи текст «Нового Летописца» в рассказе об Астрахани является испорченным, исправный же текст сохранила та редакция «Нового Летописца», которая находится в составе «Летописи о многих мятежах». По мнению и С. Ф. Платонова и Л. В. Черепнина, текст «Летописи о многих мятежах» «сохранил вообще неприкосновенною первоначальную редакцию» «Нового Летописца»[617]. Эта оценка «Летописи о многих мятежах» вполне оправдывается и на интересующем нас примере. Текст рассказа об Астрахани в «Летописи о многих мятежах» существенно отличается от текста «Нового Летописца» в Никоновской летописи: «Царь же Василий, слыша, яко град Астрахань изменил; многих людей, которые стояху за правду, побиваху с раскату, дьяка Афонасья Карпова убиша»[618]. Таким образом, слова «из мелких», на которых строилось все истолкование астраханских событий в литературе, оказываются просто результатом порчи слова «изменил» первоначального текста.

Что именно редакция «Летописи о многих мятежах» дает исправный текст, видно не только из того, что в этой редакции текст рассказа об Астрахани лишен тех неясностей и несообразностей, которые имеются в редакции Никоновской летописи. Этот вывод подкрепляется также и текстом той редакции «Нового Летописца», которая представлена списком, изданным князем Оболенским.

Хотя, по справедливому замечанию С. Ф. Платонова, «Новый Летописец», изданный князем Оболенским, «есть не что иное, как позднейшая литературная переработка» первоначальной редакции «Нового Летописца»[619], эту первоначальную редакцию можно легко выделить из текста рассказа об Астрахани списка Оболенского.

В редакции списка князя Оболенского текст об Астрахани гласит: «Прииде же весть ко царю Василию, яко Астраханстии жителие вси измениша, и от Москвы отступиша, и многих во истине стоящих, ругательски с роскату убиваху, и дьяка Афонасья Карпова убиша»[620].

Сопоставляя этот текст с редакциями Никоновской летописи и «Летописи о многих мятежах», можно видеть, что текст в списке князя Оболенского является переработкой редакции текста «Нового Летописца» типа той, которая представлена «Летописью о многих мятежах». Переработка эта заключалась в том, что краткая формула первоначальной редакции: «град Астрахань изменил» — в редакции списка князя Оболенского была заменена более подробной: «Астраханстии жителие вси измениша, и от Москвы отступиша». Автор переработки, таким образом, действовал по принципу «раскрытия скобок», заменив «град Астрахань» словами: «Астраханстии жителие вси» и пояснив, что «измена» астраханцев состояла в том, что они «от Москвы отступиша».

Таким образом, список князя Оболенского подтверждает вывод о том, что первоначальный, правильный текст рассказа об Астрахани сохранился именно в «Летописи о многих мятежах». Тем самым версия «Нового Летописца» в редакции Никоновской летописи должна быть отброшена, а вместе с ней отпадает возможность и трактовки астраханского восстания как направленного против верных Василию Шуйскому «мелких» людей.