Восстание Болотникова 1606–1607

Источники не дают возможности точно датировать время, когда в Астрахани «смутились на Ростригино имя»[626]. Правда, Лжедмитрий I в своей грамоте к населению Москвы, привезенной в Москву Г. Пушкиным и Н. Плещеевым 1 июня 1605 г., убеждая москвичей перейти на его сторону, утверждает, что «Поволские города нам, великому государю, добили же челом, и воевод к нам привели; и астороханских воевод Михаила Сабурова с товарищами к нашему царскому величеству ведут, а ныне оне в дороге на Воронеже»[627]. Грамота эта, отправленная, по польским источникам, когда Лжедмитрий I находился «под Орлом»[628], а по русским — «с Кропивны»[629], датируется второй половиной мая 1605 г.[630] Судя по этой грамоте, переворот в Астрахани произошел не позднее начала мая 1605 г., причем М. Б. Сабуров оказался в руках сторонников Лжедмитрия I.

Однако утверждение грамоты Лжедмитрия опровергается данными разрядов, из которых следует, что М. Б. Сабуров оставался астраханским воеводой и находился в Астрахани еще в конце июня 1605 г.

При этом, как ни парадоксально это может показаться, М. Б. Сабурову пришлось в качестве астраханского воеводы принимать сосланных по приказу Лжедмитрия в Астрахань своих родичей П. и И. Сабуровых: «...И [как приехали в Астрахань, и] приставы отдали Сабуровых Петра да Ивана воеводам Михайлу Богдановичу Сабурову да князю Василью Михайловичу Лобанову-Ростовскому, и воеводы по государеву наказу дали им по двору»[631].

Сопоставляя все вышеприведенные данные, можно полагать, что М. Б. Сабуров в конце концов прекратил свое сопротивление Лжедмитрию, и когда в Астрахани «смутились на Ростригино имя», то и он признал власть претендента на московский престол, рассчитывая таким путем удержаться на посту астраханского воеводы. В качестве такового он и выполнял «государев наказ» Лжедмитрия I о размещении в Астрахани ссыльных П. и И. Сабуровых.

Поступая так, М. Б. Сабуров действовал вполне в духе родичей, живших в Москве. Из той же разрядной записи мы узнаем, что Сабуровы и Вельяминовы также пытались пережить гибель Годуновых и даже специально выехали навстречу Лжедмитрию в Серпухов «и крест целовали Ростриге»[632]. Но подобно тому, как целование креста Лжедмитрию не спасло Сабуровых и Вельяминовых от ареста и ссылки, так и М. Б. Сабурову не удалось сохранить своего положения, и хотя он и избежал прямого наказания (как это справедливо указывает Исаак Масса), но все же ему пришлось сменить пост первого астраханского воеводы на место воеводы в только что построенном городе Цареве-Борисове, где он и был убит во время восстания Болотникова[633].

Обстановка в Астрахани, однако, и в период нахождения у власти Лжедмитрия I оставалась не менее острой.

По-видимому, после удаления из Астрахани М. Б. Сабурова борьбу против Лжедмитрия в Астрахани возглавил тамошний архиепископ Феодосий, выступавший с обличительными речами против нового царя. Агитация астраханского архиепископа дала, однако, совершенно неожиданный эффект и едва не стоила головы самому Феодосию. Данные об этих событиях, связанных с именем Феодосия, сохранило «Житие Феодосия»[634].

По словам «Жития», после того как «по божию попущению… царство приимшу безбожному и нечестивому Ростриге», «во граде Асторахани бысть смятения великое и распря в народе. Он же архиепископ глаголаше в народе, яко царь нечестив явися, а не правоверен, наипаче нечестив». Однако «народ» не только не внял словам архиепископа, но, напротив, речи Феодосия послужили толчком к новой вспышке борьбы в Астрахани, вспышке, еще более сильной, чем раньше: «Народи же града того хотяще его убити и не убиша, и двор его на расхищение преда (в а р и а н т: «предаша»), и многих его людей смерти предаша, и устремишася на его святопомазанную главу, отведоша его из дому владычня в Троецкой монастырь (в а р и а н т: из дому во владычный Троицкий монастырь), а ис Троицкого монастыря отпустиша его в царствующий град Москву со многим бесчестием, и поставиша его пред нечестиваго царя Ростригу»[635].

Этот рассказ «Жития» исключительно интересен, так как знакомит нас с обстановкой в Астрахани в самый канун восстания Болотникова. То, что автор «Жития» называет «смятением великим и распрей в народе», очень наглядно можно себе представить по событиям, связанным с Феодосием. Расправа астраханцев с Феодосием и изгнание его из Астрахани, «расхищение» владычного двора, убийство «многих» людей архиепископа — все это заставляет рассматривать выступление астраханцев как настоящее восстание против враждебного народу архиепископа.

Таким образом, борьба «народа», т. е. городских низов Астрахани, уже в 1605 г. порой принимала формы открытого восстания. Этот вывод очень важен для понимания и последующих событий астраханской истории.