Восстание Феникса

Морозов нехотя кивнул и побрел на кухню. Вскоре оттуда на полную мощь заревел кран. Эх, Морозов, Морозов, не экономишь ты воду. Нет на тебя нашего бригадира – тот всегда разрешал нам включать лишь тонкую струйку. Я засучил левый рукав рубашки и отправился в сортир. Он был совмещенный, небольшая ванна, такая же небольшая раковина и непосредственно сам объект моего труда, гордо стоящий в углу стульчак. И ванна, и раковина, и сам унитаз – все не первой свежести. Очевидно, у Ани было не особо много свободного времени, чтобы заниматься тщательной уборкой. На смесителях накопился мыльный налет, стыки между раковиной и кафельной стеной покрывал грибок. Дно унитаза было в разводах ржавчины. Я открыл хозяйственный шкаф и нашел там все, что требовалось: несколько тряпок, пемолюкс, хлорку, губки. В колонии мы частенько чистили гальюн зубными щетками – это было наказание за какие-нибудь проступки. После таких процедур унитазы сияли, как новенькие. Времени это занимало уйму, тряпками и губками работать было куда сподручнее.

Я не спеша принялся за дело. Это здорово отвлекало меня от тягостных мыслей о моем будущем и от тоски по Регине. Через полчаса все вокруг блестело. Грибок я оттер хлоркой, ржавчину пемолюксом. Отполировал смесители и в довершение всего протер пол. Полюбовавшись на свою работу, я вытер руку и заглянул в кухню.

Вода так и хлестала из крана, заливая столешницу. Вся раковина была забита картофельной кожурой. На столе лежали три кое-как очищенные, покореженные картофелины сплошь в грязных разводах. Остальные томились в пластиковом ведерке и дожидались своей очереди. Морозов с несчастным видом сдирал кожуру с картофельного бока. Видно было, что занятие это для него сродни пытке.

– Эх ты, гуманоид. – Я отодвинул его от мойки и взял нож из его потных ладоней.

Одной левой рукой чистить картошку было нереально, пришлось воспользоваться кончиками пальцев правой руки, торчащими из гипса. До недавнего времени шевелить ими было больно, но со вчерашнего дня боль притупилась и сделалась незаметной. Одну за другой я почистил все картофелины, собрал очистки из раковины, кинул их в ведро.

– Иди, выброси в мусорку, – велел я Морозову.

Тот послушно побежал в прихожую. Картошки лежали стройными рядами, как зэки на поверке. Я подумал, что Аня вернется домой после работы голодная, а ей еще варить эту картошку. Или жарить. В тумбочке нашлась целая бутылка постного масла. В духовке стояла сковородка. Когда Морозов вернулся с мусорки, на плите уже шипели нарезанные картофельные дольки.

– Супер! Ты и картошку жарить умеешь?

– Как видишь.

– Это в стройбате научили?

– Жизнь научила, – философски изрек я.

Аня пришла через полчаса. К этому времени картошка была готова, румяная, с хрустящей корочкой. Она заглянула в кухню и радостно всплеснула руками.

– Ой, картошечка! Жареная! Обожаю! – Аня кинула на меня сияющий взгляд. – Артем, это ты постарался? Мой Сашка сроду к плите на пушечный выстрел не подойдет.

Я скромно промолчал.

– Учись, – сказала Аня Морозову. – Смотри, ему лет всего ничего, а какой хозяйственный.

Тот скривился, но промолчал. И тут меня ждал еще один триумф. Аня пошла мыть руки, и вскоре из ванны донесся ее восторженный крик. Я понял, что обновленный унитаз покорил ее сердце. Она выбежала из ванной, на лице ее был написан восторг.

– Как это у тебя вышло? Я сто раз пыталась отмыть ржавчину и грибок, но у меня ничего не получалось. Наверное, сил нужно больше.

– Наверное, – все так же скромно согласился я.

Мы пообедали картошкой, к которой Аня достала банку соленых огурцов и вкусную нарезку ветчины. Аня все восхищалась моей хозяйственностью, так что под конец мне уже стало неловко. Подумаешь, почистил унитаз и пожарил картошку, эка невидаль! Морозов сидел надувшись, однако картошку ел с аппетитом, вовсю хрустел огурцом, демонстрируя отменный аппетит.

После обеда Аня села проверять тетради. Мы с Морозовым включили в соседней комнате телевизор. На экране шел какой-то боевик, стрельба, крики, горы трупов. Морозов сразу втянулся в просмотр, а я не мог найти себе места. Тревога одолевала меня все больше и больше. Как там Регина? Скрипник уже должен был прийти. Вдруг он начнет докапываться до нее, угрожать, и у нее снова поднимется давление и сердце разболится? И во всем этом виноват я – угораздило меня припереться к ней в квартиру спасать свою шкуру. Я потихоньку встал и пошел к Ане.

– Можешь позвонить Регине Сергеевне?

– Сам позвони, – удивилась она. – Телефон мой возьми и позвони. И почему ты называешь ее по имени-отчеству, а не бабушкой?

– Так у нас повелось. Позвони ты, спроси, как она себя чувствует. Мне она не скажет, если что-то не так, а я волнуюсь.

Анино лицо стало серьезным.

– Ты такой заботливый. Я просто восхищаюсь тобой. Регине Сергеевне повезло. Но она это заслужила.

Она взяла телефон и набрала Регину. Та ответила сразу же.

– Да, Анюта.