Восстание в Гурии

— Вы думаете, за Бесиа некому заступиться? — крикнул Симон и выхватил кинжал.

Все всполошились. Иване и Бесиа исступленно» рвались друг к другу, Козиа и Симон тоже не унимались. Их товарищам пришлось с ними повозиться. Наконец, они успокоились.

Уже светало, когда они разошлись. Бесиа и Симон пошли в одну сторону, Иване и Козиа — в другую. Остальные пошли тропинкой, извивавшейся по склону лесистого холма.

— Козиа, ты парень умный, я ничего не хочу скрывать от тебя, — начал Иване, когда они отошли довольно далеко. — Этот щенок Георгий, или как его там зовут, очень меня разозлил. Слышал ты, какие-речи он вел? Глупые ведь могут послушать его, а так и весь мир развратить недолго. Ты слыхал, как он пренебрежительно говорил о крепостном праве? Зажарить бы его язык на огне! Со времен Адама в мире существует крепостное право, и вдруг этот безродный щенок задумал разрушить его! Слыхали? Если тебе приведется услышать подобные речи, Козиа, объясни глупцам, что крепостное право от бога установлено, и только безбожники и нечестивцы хотят ниспровергнуть его.

— Ваша правда, сударь, — ответил лукавый слуга.— Такие речи — одна блажь. Об уничтожении крепостного права могут говорить только те, кто не верит в бога. А этот Георгий, или как его там, потому так говорит, что сам-то он незаконный сын.

— Правда?

— А вы разве не слыхали, как Гиго говорил, что Георгий вовсе не князь, а незаконнорожденный.

— Не врешь? Тогда и неудивительно, что он так говорит. Мама моя! Подкидыш, рожденный в лесу, собирается отменять крепостное право! Жаль, не знал Я об этом, когда мы были у него, уж я бы его поддел! Этот собачий сын Бесиа говорил, что он имеретинский князь, что он учился в России. Вот уж надул!

— Как же, имеретин! Он просто подкидыш, ублюдок гурийский! А насчет образования, это верно. Видно и по разговору, что он очень образованный!

— Но только умным его не назовешь! Как одержимый, твердил он, что крепостное право — позор, чума. Не это ли тебе понравилось? У вас, у мужиков, ум короткий. Вам нравятся такие речи. Где ты слыхал раньше, кроме как у неверных, что страна без господ может управляться? Без господ мужики перебьют друг друга. Нет, такие мысли не следует даже повторять.

— Это верно. Таких глупцов нет на свете, которые не знали бы, что мужик без господина — ничто. Но он в одном прав: русских мы одолеть не сможем.

— Гм, это я и без него великолепно знаю. Но ты, дурак, слыхал, что в мутной воде рыбу ловить легче? Произошли бы волнения, мир замутился бы, и мы на этом поживились бы. Если мир поумнеет и успокоится, господа от голода помрут. Но поговорим о другом, Козиа. Ты должен исполнить мою волю. Нет дружбы крепче, чем между господином и крепостным. Умным человеком это сказано. Знает бог, растил я тебя, как сына, и надеюсь на тебя. Этот дворовый мужик нанес мне сегодня оскорбление, какое не пристало переносить мне в моем звании. Будь отважен, пошли ему пулю в сердце! А потом увидишь, сумею ли я оценить твою преданность!

Зловещая улыбка мелькнула на лице Козиа.

— Положитесь на меня,— сказал он.— Симон тоже был хорош! Двое с трудом держали его, когда он рвался к нам. И его надо туда же отправить.

— Смотри, все от твоей храбрости зависит. Отомстим врагам! — еще раз подзадорил своего слугу Иване, споткнувшись от волнения и чуть не упав.

—Спать вам, сударь, хочется. Ничего, скоро мы дома.

—Какое дома! Солнце, видишь, взошло, а я еще глаз не смыкал. Бессмысленны все человеческие дела. Вертишься в мире, думаешь, как бы отличиться, а не знаешь, что здоровье твое убывает и жизнь становится короче. Подумай, всю ночь вчера я не спал только для того, чтобы дела направить на мои лад, чтобы другим не уступить ничего. А сегодня голова у меня болит, в глазах темно! Я человек уже не молодой, где взять столько сил! Но сердце, сердце человеческое не хочет отдохнуть! Всему оно виной, ради него мы живем, из-за него умираем.

IV

Но кто же был этот Георгий, с которым мы познакомились в первых главах нашей повести? Мы не замедлим представить его читателю.

Князь NN жил в своей деревне, как и другие князья тех времен.

У него, как и у других князей, были управляющие слуги, служанки, повара, конюхи, егеря. Как и у других князей, и в его усадьбе стояли дом для дворни, кухня, винный погреб, конюшня и другие службы, построенные из теса. Сам он жил в обширном господском доме.

Князя NN и его жену дворня считала господами богобоязненными и милостивыми. О них говорили:

— Какие наши господа добрые! Как посмотришь на других, наши ангелы сущие! Но что бы ни говорили слуги про своих господ, господа все же были помещиками, а слуги — их крепостными.

Другим помещикам приходилось прибегать к брани, чтобы заставить своих слуг служить себе, а князь NN и его княгиня достигали этого ласковым голосом. Но Али-ходжа и Ходжа-али одно и то же. Добрые помещики и недобрые помещики — и те и другие железным ярмом лежали на шее крестьян, и те и другие безжалостно грабили их. Как при дворе других князей, так и при дворе князя NN девки вынуждены были на всю жизнь оставаться в девках и не выходить замуж.