Восстание в Гурии

— Выдадим нашу Гуло за какого-нибудь князя и передадим им наше добро, Георгий нас покинул, а мы стали стары. Не хочет он, видно, считать себя нашим сыном! — говаривал князь своей княгине.

— Не мечи бисер перед свиньями, говорит пословица, — отвечала с болью в сердце княгиня, обиженная тем, что не возвращается их Георгий. — Сделали князем девкиного сына, а он и знать нас не хочет. Подождем еще года два, может вспомнит он о нас, а нет, и не нужно. Сколько раз уж мне говорили, что погибают молодые князья из-за нашей дочки. Выберем из них кого-нибудь и отдадим ее. Хотела я зятя ученого, думала Георгий сам выберет для нее жениха... А, впрочем, рано еще ее замуж отдавать, не созрела...

Князь привык слушаться советов жены, и на этот раз согласился с ней, хотя сам больше не верил в возвращение Георгия.

А соседи князя давно уже позабыли о существовании Георгия. Только вначале, после отъезда Георгия в Тбилиси, посудачили они о том, что князь продал Георгия какому-то русскому и взял за него много денег. Но месяца через два эти новости устарели, и они занялись другими событиями для пересудов..

Жертвой этих сплетен стала несчастная мать Георгия Лиса, которую так и не удалось убедить, что Георгия послали учиться, а не продали за деньги. Она сошла с ума от огорчения и вскоре умерла.

Однажды Гуло с утра до полудня провозилась со своей матерью, у которой болела голова. После полудня больная задремала. Гуло воспользовалась этим, вынесла на балкон свою любимую книгу «Витязь в тигровой шкуре» и, усевшись поудобнее, принялась читать нараспев своим приятным голосом с того места, где написано: «А теперь она, рыдая, шлет возлюбленному вдаль письмо:..»

Читала она довольно долго. День угасал. В сумерках печальная осенняя природа стала казаться еще; угрюмее.

Отодвинув книгу, Гуло, мечтая, всматривалась в тусклую даль. Сначала в уме ее возникали образы из. поэмы Руставели. Перед ее глазами стояла Нестан-Дареджан, оплакивающая утраченного возлюбленного, и самоотверженный герой Тариэл.

Потом она стала думать о своих умерших братьях,, горячо ею любимых.

— Вчера видела во сне их обоих, они приходили к нам, обнимали нас, — рассказывала она матери.

Мать объяснила ей, что во сне явились к ней их души.

— Души! Ах, если бы знать, где они теперь, увидеть их опять!

Вспоминая о братьях, Гуло чуть не заплакала. Потом она вспомнила о своем бывшем учителе Георгии. «Где он? Хотя бы увидеть, какой он стал, наш Тоги! — подумала она. — Он, верно, совсем изменился в России!» Она часто видела старых русских чиновников, старых, невзрачных, серых, с бритыми лицами, и почему-то думала, что все ученые люди в России должны выглядеть точно так же. «Плохо поступил отец, что отправил его учиться в Россию. Если бы он вырос в нашей стране, какой бы он стал прекрасный, а теперь... И почему он не возвращается? Полюбил, вероятно, какую-нибудь девушку, и она не отпускает его к нам. Разве там нет красивых женщин? Может быть, он уже женился. О-о, как они, любят, вероятно, друг друга!»

И мысли ее снова перенеслись к героям поэмы «Витязь в тигровой шкуре». С какой любовью обнимались Тариэл и Нестан-Дареджаи, когда после долгой разлуки встретились в Каджетской крепости!

Скрип открываемых ворот вывел ее из задумчивости. Она подняла голову. В ворота въехал всадник, издали похожий на русского.

«Русский к нам едет!» —подумала она и собралась вбежать в дом. Но гость уже подъехал к дому. «Нет, как будто не русский! Теперь уже неудобно уходить!» — размышляла Гуло, стоя на балконе.

Незнакомец соскочил с коня, передал повод своему верховому слуге и взбежал на балкон.

— Гуло, это ты? — спросил он, подходя к девушке. Гуло растерялась.

— Не узнаешь меня? Я — брат твой Георгий. Девушка вскрикнула от радости и бросилась к не-

му, но остановилась. Она знала от матери, что Георгий «незаконный» сын, и не решилась обнять его.

Георгий заметил ее смущение. Он сам обнял ее и расцеловал.

— Какая ты стала большая! Как отец, мать?

— Живы все, ждут тебя. Как они обрадуются!

В радостном возбуждении она вбежала в дом, Георгий, последовал за ней.

Князь отдыхал на диване в гостиной. Он встал навстречу незнакомому гостю. .

— Простите, нездоровилось, прилег. И супруга моя нездорова!..

— Отец, перед кем ты извиняешься? Я — сын твой Георгий! Не узнаешь меня?

— Георгий! — воскликнул князь, чуть не падая от неожиданности. — У тебя усы и борода! Как ты возмужал! Тебя не узнать!

Проснулась и княгиня. Ей чуть не сделалось дурно, когда она услышала о приезде Георгия.

— Сын мой, Георгий! Сердце всегда мне предсказывало, что ты должен скоро приехать!

Неудивительно после всего этого, что Георгий относился и к князю и к княгине, как к своим настоящим родителям, и на другой день попросил у них совета, как ему быть — поступить ли на службу или остаться дома и заняться хозяйством. Ему ответили, что лучше остаться дома.