Восстание в Кронштадте. 1921 год

Подобная трактовка была далека от кронштадтской программы, в которой не было места Учредительному собранию, а большевикам, наряду с другими политическими организациями левого крыла, отводилось место в Советах. Коммунистов действительно исключили из местных ревтроек во время мятежа, но они на общем основании принимали участие в делегатском собрании.

Мятежники не ставили перед собой цели полностью уничтожить коммунизм – они просто хотели очистить партию от диктаторских и бюрократических тенденций. В этом отношении Кронштадт был сродни оппозиционным движениям внутри партии: «флотской оппозиции», демократическим централистам, рабочей оппозиции, с которыми разделял недовольство существующей политикой и идеалистические взгляды. Подобно «флотской оппозиции», к которой, несомненно, некоторые из них принадлежали, мятежники выражали протест против жестоких, деспотичных методов политических комиссаров. Моряки, как и демократические централисты, выступали против авторитарности большевистских лидеров и призывали к демократизации партии и Советов. И наконец, подобно рабочей оппозиции, они возражали против милитаризации рабочей силы. Термин «милитаризация» включал в себя единоначалие на производстве и железную дисциплину на фабриках и заводах, подчиненное положение профсоюзов, возврат военспецов на руководящие посты. Кронштадтцы высказывали недовольство, и это роднило их со всеми тремя перечисленными оппозиционными группами, постепенно растущим отрывом партии от народа, и резко критиковали большевистских лидеров за осквернение революционных святынь, за принесение в жертву демократических и эгалитарных идеалов на алтарь власти, беспринципности, своекорыстия.

Однако не стоит слишком увлекаться сравнениями. Мятежники продемонстрировали тесную связь с крестьянством, а рабочая оппозиция и демократические централисты состояли из рабочих и интеллигенции, которые не обращали особого внимания на проблемы деревни. Но, что намного важнее, эти оппозиционные группы, в отличие от мятежников, стремились сохранить монополизированную большевиками власть, оправдывая террористический способ ее удержания. Их требования ограничивались проведением внутрипартийных реформ; они никогда не требовали, чтобы большевики разделили власть с другими социалистическими партиями. Лидеры оппозиции были не в восторге, что некоторые пункты их программы совпадают с пунктами программы мятежников, и поэтому старались отмежеваться от кронштадтцев. На X съезде партии представители рабочей оппозиции Шляпников и Коллонтай категорически отрицали какую-либо связь с мятежниками и, повторяя слова Ленина на открытии съезда, говорили, что на мятежников оказала влияние «мелкобуржуазная анархическая стихия». На брошенный из зала вызов Коллонтай заявила, что члены рабочей оппозиции были среди первых добровольцев, отправившихся на борьбу с мятежниками.

Юрий Лутовинов, еще один лидер рабочей оппозиции, во время мятежа находился в Берлине в качестве заместителя руководителя советской торговой делегации. В беседе с журналистами он осудил мятежников, повторив официальную версию о белогвардейском заговоре с участием меньшевиков и эсеров. Правительство медлило применять силу для подавления восстания, сказал Лутовинов, с единственной целью: оградить гражданское население города от страданий, но «ликвидация мятежа вопрос если не часов, то дней»[184].

А тем временем местную коммунистическую организацию Кронштадта поразил оппозиционный вирус. Восстание, как признался Троцкий, привлекло в свои ряды немало большевиков, некоторые присоединились к мятежникам из страха репрессий, но большая часть искренне поддерживала программу моряков. По оценке Троцкого, 30 процентов коммунистов Кронштадта принимали активное участие в восстании, а 40 процентов заняли нейтральную позицию.

В период с сентября 1920 года по март 1921 года число членов партии уменьшилось в два раза (с 4 тысяч до 2 тысяч человек) – яркий показатель бунтарских настроений, воцарившихся в конце Гражданской войны. Во время восстания произошел быстрый развал Кронштадтской партийной организации: осталось приблизительно 500 членов партии и 300 кандидатов в члены партии, причем, по свидетельству одного из членов партии, полностью деморализованные.