Восстание жуков

– Что случилось? – тревожно зашептала Новак. – Тебе плохо? Вид такой, как будто тебя сейчас вырвет.

– Фотография… – Даркус показал пальцем.

– Что – фотография? А-а, эта. Ещё университетских времён. Маман сама на себя не похожа. Смотри, в очках, волосы кое-как причёсаны и в хвост завязаны, да ещё и улыбается. – Новак вздохнула. – Она тут симпатичная, правда?

У Даркуса сердце больно колотилось в груди.

– Да что такого интересного-то?

– А вот… – Даркус с трудом выговорил: – Это мой папа.

Новак вытянула шею, вглядываясь.

– Который?

– С бородой. Рядом с твоей мамой.

– Надо же, на тебя совсем не похож…

– Новак! – Даркус посмотрел ей в глаза. Вдруг у него прорезался голос, и он крикнул: – Моего папу похитили, а я не знаю почему!

– Похитили? – испуганно повторила Новак.

На стекло легла тень. Лукреция Каттэр любовалась своим отражением в зеркале, поворачивая голову то влево, то вправо. Казалось, она смотрит сквозь зеркало прямо на детей.

Даркус оцепенел. Если бы не стекло между ними, Лукреция Каттэр могла бы почувствовать его дыхание у себя на щеке.

– Она нас не видит, – прошептала Новак, словно успокаивала не Даркуса, а себя. – Она нас не слышит.

Между тем Хамфри подписал контракт и передал бумаги Жерару. Пикеринг напоказ пробежал глазами каждую страницу и скроил задумчивую физиономию.

– Не обсудить ли нам это за обедом?

– Нечего обсуждать. – Лукреция отвернулась от зеркала. – Или вы продаёте мне жуков, или нет.

Даркус перевёл дух: оказывается, всё это время он не дышал.

– Подписывай, Пикерс! Это же полмиллиона фунтов! – сказал Хамфри. – По четверти миллиона каждому.

– Спасибо, Хамфри, я и сам считать умею. – Пикеринг уставился на Лукрецию Каттэр. – Видно, вы уж очень любите жуков убивать, что такие деньжищи за это платите. Обычно люди сами платят, чтобы их от насекомых избавили.

Лукреция Каттэр угрожающе наклонилась над столом.

– Я коллекционер, мистер Риск! – прошипела она. – И очень богата. Мне случалось заплатить за сумочку намного больше, чем я предлагаю за этих жуков. Нужны вам эти деньги или нет, решайте сами! – Опираясь на свои трости, она заковыляла к двери. – Разговор окончен! Мне тут нужно кое-чем заняться. – И она оглянулась на зеркало.

– Лезь под лавку! – Новак дёрнула Даркуса за рукав. – Маман знает, что мы здесь!

– Что? А как же ты сказала…

– Лезь, говорю! Она идёт сюда! Живее!

Новак пнула Даркуса под коленки, и он шлёпнулся на пол. Хотел возмутиться, но тут у него чуть сердце не остановилось: он услышал, как поворачивается дверная ручка. Даркус закатился под банкетку, распластавшись вдоль стены. В рюкзаке глухо хрустнуло: это разбилась банка с Бакстером.

Новак расправила плед, чтобы прикрыть Даркуса, и отскочила от банкетки.

– Маман!

Даркус увидел подол чёрного бархатного платья и наконечники тростей. Лукреция Каттэр вошла в комнату.

– Что ты здесь делаешь?

Раздался придушенный писк. Ноги Новак оторвались от земли.

– Прости меня… Я просто… – прохрипела Новак.

Сердце у Даркуса колотилось от страха. Какая силища у Лукреции Каттэр!

– Тебе не разрешается заходить в комнаты этого этажа!

– Я хотела посмотреть на клоунов… – просипела Новак.

Лукреция Каттэр отпустила свою дочь. Новак упала на пол. Кашляя и задыхаясь, она ловила ртом воздух.

– Ты знаешь, какое наказание полагается за нарушение правил.

Новак с несчастным видом кивнула.

– В камеру… – Она испуганно закусила губу. – Пожалуйста, не в ту, которая с насекомыми! Я только хотела посмотреть клоунов!

Лукреция Каттэр повернулась к зеркалу:

– Ну любуйся на этих придурков! Они отвратительны!

– Уроды, – согласилась Новак.

– Такие примитивные животные давно должны бы вымереть!

– Ты правда им заплатишь столько денег за жуков? – спросила Новак.

– Не говори глупостей!

– Но ты же сказала… – Новак запнулась. – Ты их заставила подписать контракт?

– Необразованному человеку, вероятно, легко перепутать завещание с контрактом! – рассмеялась Лукреция Каттэр.

– А зачем тебе, чтобы они подписали завещание?

– Не твоё дело!

Новак замолчала, опустив глаза.

– Это мои жуки! Я их создала! Не знаю, как они сбежали из моей лаборатории, но, если эти два шута сообразят, на что способны жуки, они могут всё испортить. Это недопустимо! Я пока ещё не готова. – Лукреция Каттэр в бессильной злобе стукнула тростями об пол. – Я никому не позволю встать у меня на пути! Ни им, ни ему, никому!

– Ему? – повторила Новак, а Даркус, притаившийся под банкеткой, замер. – Ты о ком?

Лукреция Каттэр стремительно обернулась и стукнула дочь по голове серебряной рукояткой трости. Даркус еле удержался, чтобы не вскрикнуть. Новак отлетела назад и свалилась на пол, словно тряпичная кукла.

– Ты ещё смеешь задавать мне вопросы, наглая девчонка?! – заорала Лукреция Каттэр.

Даркус в страхе смотрел на безжизненно лежащую девочку.

– За это две ночи проведёшь в камере! С насекомыми!

Лукреция резко повернулась к двери. Подол юбки взметнулся, и вместо туфли и лодыжки Даркус увидел… чёрную лапу, заканчивающуюся изогнутым когтем. В ужасе Даркус шарахнулся назад и ударился затылком о стену.

Лукреция Каттэр остановилась, прислушиваясь.