Восстановление нервной системы: сон, стресс, память

Только медицинское образование во Франции совсем не такое, как у нас: тяжелее и намного жестче! Судите сами: на первый курс принимают всех желающих, в варианте Сорбонны таких набралось 4 тыс. человек. А вот на второй курс переводят только 340 человек. Если не попал в число счастливчиков, у тебя еще только один шанс повторить первый год. Дается еще одна попытка, после которой тебя исключают с медицинского факультета – внимание! – без права восстановления! То есть врачом тебе не стать уже никогда. Ну так вот, сын у меня, как и 90 % всех первокурсников, с первого раза не прошел, тяжело учился, повторяя год, сделал очередную попытку на экзаменах и месяц ждал результат. И перед самым вылетом в Китай дождался: он в рейтинге 341-й! То есть 340 зачислены продолжать обучение, а 341-й, то есть он, – нет! И что дальше делать, неясно! У жены перед вылетом воспалилась нога, и врач во Франции лететь в Китай ей запретила: пугала, что та может потерять ногу. Но жена у меня – человек своенравный и твердый: решила, что поеду, значит поеду! Я набрал целый отдельный чемодан с перевязочным материалом, лекарствами и даже капельницами – кто его знает, что там в этом Китае есть?! Вот так мы и высадились в столице Тибета Лхасе: одна – инвалид с больной ногой, другой – оглушенный своей «непрухой» и погруженный в свои невеселые думы. И я, как командир того перегруженного лайнера из анекдота: «А теперь попробуем со всем этим взлететь!» Но ведь уплачено, значит, надо идти на экскурсии, и вообще – отпуск есть отпуск. И вот мы с сыном, несмотря на одышку от гипоксии (Лхаса расположена на высоте 3,5 тыс. м над уровнем моря) поднимаемся по всем 18 этажам Священного дворца далай-ламы – Потала, смотрим старый город, а потом все вместе, включая сильно хромающую жену, заходим в самый почитаемый храм Тибета – Джоханг. Перед этим жена настояла на посещении тибетского врача – тоже наслушалась про чудеса тибетской медицины. Тот посмотрел на ногу, покачал головой и сказал, что тут надо к хирургу.

Даже денег не взял. В тесном и душном храме мы разошлись. Тяжкий дух от плавающих в растопленном жире яка свечей, нечеловеческие лики статуй Будды, золото растянутых полотен и лент, протяжные звуки, издаваемые монахами, – все это создавало тревожное и торжественное настроение. Когда мы вышли, жена спросила: «А самую главную статую видели? Она тут почитается самой святой!» – «Нет, – говорю. – А ты откуда знаешь про нее?!» Оказывается, она у кого-то спросила, и ей показали на самую древнюю статую Будды: она впервые когда-то была завезена на Тибет женой одного из монархов и положила начало буддизма здесь. Нам посоветовали положить маленькую денежку и загадать желание. Жена и загадала, нетрудно догадаться что: здоровья себе и удачи сыну. Я еще хмыкнул: наша семья ни излишней религиозностью, ни чрезмерной доверчивостью не отличалась. На следующее утро жена позвала меня странным голосом: «Иди сюда». Я подошел. Она показала свою больную ногу, и у меня зазвенело в ушах и поплыло перед глазами: еще вчера покрытая ужасными язвами нога была совершенно здорова! Не опухшая, нормального цвета кожа с небольшими шрамами на месте былых язв. Я же врач, я же понимаю, что такого просто не может быть, потому что такого не может быть никогда! Я сфотографировал ногу, послал фото и московским, и парижским врачам, никто из них мне тогда не поверил. Мне кажется, что не верят и сейчас: когда я завожу об этом разговор, они мнутся и странно на меня косятся! Но сказать-то нечего: они год лечили, а вернулась жена – уже и шрамиков не было видно! На следующий день мы улетели из Тибета в континентальный Китай, чемодан с медикаментами я даже не стал с собой брать – оставил в номере (вот который раз это описываю и который раз во мне все восстает: такого не могло быть! Ну, могло – не могло, а нога по сей день здоровая!). И вот долгое и полное разнообразных впечатлений путешествие по Китаю подошло к концу. Мы погрузились в самолет и после девятичасового полета приземлились в Москве.

Еще в самолете сын включил телефон, уставился в него и вдруг голосом мамы (как тогда в Лхасе) сказал: «Иди сюда». Я наклонился к его сиденью и посмотрел на экран телефона: там был e-mail из Сорбонны: «У нас высвободилось одно место, и если вы еще сохранили интерес к продолжению учебы, то мы вас переводим на второй курс». Он ведь следующий по списку, 341-й!!! Я невольно перекрестился… А потом мы сели в машину и поехали домой. Зашли в дом, стали раскладываться. У меня на письменном столе стоял перекидной календарь, на каждой страничке день и какая-нибудь достопримечательность: собор, памятник, скала, залив и т. д. С отъезда этих страничек накопилось порядочно. Я стал их по одной отрывать и дошел до дат нашей поездки. И вот 8 июля – наш тот самый знаменательный день на Тибете. И пришла моя очередь севшим и незнакомым голосом позвать: «Идите сюда». На этой дате был изображен тот самый лхасский храм Джоканг…