Восставшая Луна

«Я не лидер, – говорит он, когда внутренняя шлюзовая дверь открывается. – Я не Железная Рука».

«Будешь лидером, – возражает Железная Рука. – Это твоя битва».

«И я за тобой присмотрю, – шепчет Нельсон Медейрос на ухо Вагнеру. – А то ты просто глупо погибнешь».

Затем волк глубоко вдыхает вонь и аромат Жуан-ди-Деуса и с громким возгласом ведет эскольт по проспекту Кондаковой. Освобождение Жуан-ди-Деуса происходит быстро и ошеломляюще. Отряды Корта на роверах захватывают поверхностные шлюзы города; из Тве прибывают наемники на зафрахтованном поезде. В электромагнитные руки БАЛТРАНовской сети падают капсулы с боевой техникой; королевы путей ВТО, нанятые на день, доставляют ее штурмовым командам на проспектах. Но сражение отменяется. Город освободил себя сам. Пылевики и спящие агенты Лукаса внутри «Маккензи Гелиум» начали действовать и обеспечили Жуан-ди-Деусу воздух, энергию и воду. Сантиньюс побросали работу, школу и дома и собрались у общественных принтеров, чтобы напечатать клинки и броню. Город восстал – рубаки «Маккензи Гелиум» вложили оружие в ножны. В бессмысленной смерти нет никакой выгоды. Совет директоров удрал при первом слухе о том, что Брайс Маккензи погиб от руки кого-то из Корта; старшие менеджеры подали заявления об отставке и покинули посты.

На проспекте Кондаковой от стены до стены толпятся эскольты, пылевики, сантиньюс. Приветственные крики, свист и аплодисменты звучат со всех уровней и пешеходных мостов, когда Вагнер ведет освободительную армию. С каждой минутой людей становится больше. К моменту, когда он достигает разбитых дверей штаб-квартиры «Маккензи Гелиум» – за ним половина Жуан-ди-Деуса. Он поднимает руку. Армия останавливается. Голоса умолкают. Неоновый знак «МГ» мерцает умирая – большая часть трубок уже разбита выстрелами из рогаток и шнепперов [43].

Через сломанные двери выходят двое: рубака и мальчик. Женщина все еще обнимает Робсона одной рукой, защищая. Он весь в синяках, окровавлен, сокрушен. Женщина что-то ему шепчет. Он поднимает голову. В его глазах вспыхивает свет.

Клинки выпадают из рук Вагнера. Он бежит к Робсону и хватает тощего сломленного мальчишку на руки.

– Ах, ты… – выдыхает он. Слезы текут по его лицу. – Ты, ты, ты…

Жуан-ди-Деус кричит в ответ.

Революция – дело весьма неопрятное. Он идет сквозь мусор, оставленный освободителями: бутылки из-под воды, ножи, куски дверных и оконных рам, превращенные в дубинки; осколки разбитого агломерата, превращенные в снаряды. Плакаты. Предметы одежды. Туфля. Два трупа. Лукас сожалеет. Он надеялся, что это приобретение будет бескровным. Не считая крови, которую надо было пролить. Он все еще слышит, как впереди толпа поет и что-то говорит нараспев. Жуан-ди-Деус – уродливый город. Лукас не считал его таковым, когда жил здесь. Взгляд завоевателя видит цену завоеванного.

Завоеватель. Да здравствует Лукас Император. Собственная самонадеянность вынуждает его улыбнуться. Он пинает кусок камня, и тот катится по проспекту. Рев толпы все ближе и громче: он то подымается, то опускается как волна. Волк умеет работать с толпой. Засранец хорошо справился. Нельзя позволять людям любить его слишком сильно. После реконструкции, после того, как заббалины выползут из своих берлог и туннелей, чтобы убрать обломки, – надо отправить Вагнера обратно в Меридиан. Дать ему какой-нибудь пост на госслужбе. Не слишком обременяющий. Пусть вдоволь сношается со своими приятелями-волками.

А что касается мальчишки, как дошло до дела, оказалось, рука у него железная.

Лукас не уверен, что смог бы поступить так, как поступил Робсон Корта.

Токинью маячит где-то на краю сознания Лукаса с подсказкой наготове, но она не нужна. Он и сам помнит, куда смотреть. Пустые окна, закопченные стены, провалившиеся двери утратили силу. Лучшая акустическая комната в двух мирах. Он заставил Жоржи распаковать гитару в гостиной, чтобы форма футляра не исказила звуковой ландшафт. Все ушло. Он не станет это восстанавливать. Бессмысленно жить в музее. Теперь его дом – Боа-Виста, а этот запущенный город он отстроит таким, каким тот должен быть: жестким, энергичным, хаотичным, праздничным. И надо – обязательно надо! – что-то сделать с вонью.

Денни Маккензи повесил Карлиньоса на этом мосту за пятки. Протянул трос через его ахилловы сухожилия. Кровь из его горла текла по рукам и капала с пальцев на мостовую: вот здесь. Говорили, он сражался как дьявол и убил двадцать рубак Маккензи, прежде чем Денни одолел его и перерезал горло до самого хребта. Как отметила Алексия, тот самый Денни Маккензи, которому Лукас помог воцариться в Хэдли.

Старая Луна мертва. Она умерла во время его первой встречи с финансистами, представителями правительств, военными советниками там – в аду Земли. А новая Луна еще не родилась. Представление еще не закончилось.